Жорж Ромэ - Словарь символики сновидений

Иногда всего один драгоценный камень концентрирует в себе безграничную ценность сокровища. Он становится неким талисманом, сила которого вмещает силу всех драгоценных камней. Однако интерпретация символа в подобной ситуации будет неполной, если мы не примем во внимание конкретную окраску данного камня. В подавляющем большинстве сновидений ценность драгоценных камней увеличивается вместе с их числом. Сценарии сновидений, в которых пациент достигает сокровища, могут быть поделены на две группы:

– те, в которых видимые образы означают, что сновидящий достиг центра ♣самого себя, того неопределенного места, где обнаруживается эта сложная целостность;

– те, в которых воображение помещает сновидящего перед сокровищем, чтобы он мог осознать тщетность своего страстного желания богатства, чтобы он отказался от него и этим отречением возвысил себя.

Драгоценные камни символизируют ослепляющую множественность выражения целостности. Человеческий разум мог бы быть уничтожен неограниченностью разнообразных возможностей, содержащихся в ослепляющем белом ♣свете. Разум нуждается в ориентирах, в ограничивающем количестве, в последовательности. Виденье драгоценных камней, следовательно, не может длиться дольше, чем вспышка молнии ♣, – этой световой трещины, достаточной, чтобы показать неограниченный потенциал. Чаще всего появление данного символа способствует переходу от ценностных значений обладания к ценностным значениям бытия и сопровождает этот переход.

Образ дракона является результатом странной инверсии процесса воображения. Эта инверсия состоит в том, что сновидение вместо того, чтобы использовать готовое изображение для выражения того или иного значения, создает некий собирательный образ, противоестественный и неопределенный, предназначенный играть роль чистого фантазма. Внимательное изучение онейроидной продукции быстро убеждает нас в том, что сновидение с драконом создается на основе архетипичной матрицы, обуславливающей неточность образа. Даже если мы объединим всю информацию, полученную на основе многочисленных сновидений, словесный портрет дракона останется мутным, ибо такова его природа! Не является ли многообразие проекций подлинным назначением неопределенного образа? Не служит ли дракон в многоплановой игре психологических репрезентаций некоего рода джокером, способным заменить собой любую другую фигуру?

Многочисленные авторы рассматривают дракона как препятствие, которое подросток должен преодолеть, чтобы достигнуть сексуальной автономии. Убийство чудища, таким образом, выступает как некое ритуальное испытание для достижения зрелости. Для других исследователей дракон символизирует тревогу, возникающую при вытеснении инцестуозных желаний. Будучи проявлением темных, скрытых, подземных сил [134] См. статью «Энергия, сила или мощь». , этот образ также может нести в себе значение грозной, пожирающей, кастрирующей матери ♣и смерти.

Дракон активно участвует в сновидении, он – провокатор. Он стремится быть главным актером в драме, разыгрываемой воображением. Он настолько включен в действие, что позволяет думать, будто сам является изображением вытесненного содержания! Содержания, которое с трудом скрывает желание быть разоблаченным! Выражая многочисленные страхи ♣, активированные и зафиксированные в период страданий подросткового кризиса, дракон в сновидении подобен устрашающей шкуре, в которую прячется чисто фантазматическое содержание психики, или уродливой маске, скрывающей разного рода нелепости и жаждущей, чтобы ее сорвали. Ошибка здесь недопустима: если причиной страдания может быть фантазм, то есть нечто, не опирающееся ни на какую реальную основу, то душевная боль является, безусловно, реальной. И она может быть непереносимой. Существуют химеры, которые мешают счастью гораздо эффективнее, чем конкретные препятствия. Появляясь на онейроидной сцене, дракон становится сигналом возможной победы и фактором, стимулирующим осознание.

Является ли другая сторона образом? Действием? Как ответить на этот вопрос? Другая сторона по самой своей природе есть некое местоположение. Но это местоположение должно быть где-то в другом месте. Оно так естественно вписывается в динамику преодоления порога, что о нем имеет смысл говорить лишь в контексте движения. Сновидящий, который в сне наяву видит другую сторону вещей, уже не может отказаться от свободы! Он уже неудержимо вовлечен в познание другой стороны того, кем он является, – стороны, которую раньше он не осмеливался видеть. Следует сразу отметить: другая сторона, естественно дополняющая глагол переходить, является ключевым выражением в словаре образов. Само по себе оно уже выражает всю силу изменения, которое вызывается сновидением. Оно резюмирует и объясняет это изменение. «Чтобы быть тем, кто мы есть, надо стать тем, кем мы еще не были!» Это высказывание Артура Янова [135] Артур Янов (1924) – американский психолог и психотерапевт. Автор теории первичной терапии, созданной на основе курса «Первичный крик». ( Прим. пер. ) , которым я начинаю одну из глав моей книги « Видеть сны и родиться заново» [136] Romey Georges. Rêver pour renaître. Paris: Robert Laffont, 2003. ( Прим. пер. ) , выражает всю силу [137] См. статью «Энергия, сила или мощь». процесса саморазвития, который требует примирения противоположностей. В этой главе я показал, что, согласно физиологическому закону, всякая связь, устанавливаемая с частицей того, что принято называть бессознательным, обязательно влечет за собой признание некоей ценности, противоположной той, которую до этого момента признавало сознание. Быть – значит стать, а стать – значит повзрослеть и признать новую правду по отношению к той, что была установлена защитными механизмами сознания. Сновидения, где сцены преодоления порога подтверждены наличием другой стороны, изобилуют выражениями типа противоположное значение, обратное значение, перевернутое изображение.

В моей теории преодоления порога сознания выражение другая сторона свидетельствует об интенсивности психического изменения, а также о необратимости приобретенного опыта. Оно неотделимо от процесса преодоления порога. По самой своей природе оно играет роль проводника и участвует в примирении противоположностей. Едва названная или увиденная, другая сторона тотчас подталкивает сновидящего к встрече с тем, кто он есть и кем он не решался быть. Когда сновидящий достигает другого берега реки, другой стороны озера ♣, другой стороны какого-либо порога, он получает доступ к новым ценностям, всегда неожиданным. И пусть терапевт радуется этим достижениям – они структурно необратимы.