Дэвид Кесслер - Мысли, которые нас выбирают. Почему одних захватывает безумие, а других вдохновение

Capture: a theory of mind. By David Kessler

Copyright © 2016 by David A. Kessler, MD

Published by arrangement with The Robbins Office,

Inc. and Aitken Alexander Associates Ltd and The Van Lear Agency LLC.

Серия «Практическая психотерапия»

© Фатеева Е., перевод на русский язык, 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

В своем кабинете он включил более дюжины ламп. Они сияли над письменным столом, освещая незаконченную рукопись, сложенную аккуратной стопкой. Рядом лежало двухстраничное письмо. Такую картину обнаружила Карен Грин в тот вечер, когда повесился ее муж.

Самоубийство Дэвида Фостера Уоллеса в возрасте сорока шести лет буквально ошеломило литературное сообщество. К тому времени он получил известность как самый смелый и оригинальный писатель своего поколения. Его роман «Бесконечная шутка» ( Infinite Jest , 1996) критики превозносили до небес, называя переосмыслением американской литературы постмодернистского периода. Рукопись на столе, которую автор потерял надежду закончить, была опубликована посмертно под названием «Бледный король» ( The Pale King , 2011). Хотя роман остался незавершенным, многие утверждают, что это лучшая работа Уоллеса.

Несмотря на отчаяние автора из-за собственной неспособности закончить книгу, в некотором отношении его жизнь на тот момент складывалась вполне удачно. Четыре года назад он женился и переехал в Калифорнию, там он занимался любимым делом – преподаванием. Почему же тогда писатель лишил себя жизни?

Самоубийство не стало сюрпризом для тех, кто хорошо знал Уоллеса. У него были проблемы с ранней юности: блестящий ум, пораженный неуверенностью в себе и временами буквально парализованный самокопанием. В молодости Уоллес был зависим от алкоголя и марихуаны, которые притупляли его постоянную тревожность. Он и раньше близко подходил к самоубийству и в своей прозе писал о состоянии разума, толкающем к этой пропасти. Впрочем, он пытался защищаться и всю жизнь принимал антидепрессанты, которые ему назначили еще в колледже. К моменту смерти Уоллес был членом общества анонимных алкоголиков и уже многие годы успешно обходился без выпивки и наркотиков. Несмотря на приступы гнева и склонность к отшельничеству, он боролся с приступами саморазрушения и искал общения – с товарищами по обществу анонимных алкоголиков, с преданными студентами и коллегами по литературному цеху.

Остается вопрос: почему тот, кто так долго сражался, и не просто за то, чтобы оставаться в живых, но за полноценную жизнь в обществе, закончил ее так жестоко? Почему тот, чей талант был признан, предпочел выйти из игры? Что вышло из-под власти его мощного интеллекта и огромной силы воли? Что было изначальной причиной депрессии, которая определяла глубокое несчастье Дэвида? «Депрессия» – это термин, который описывает группу симптомов. Это не причина.

С самого раннего возраста Уоллес стремился стать лучше всех – сначала лучшим студентом, потом знаменитым писателем. Он жаждал признания своего гения окружающими. Но как только на него сваливался успех – высокий балл в колледже или восторженный отзыв критиков, – он испытывал возрастающее неудовлетворение, а затем и отчаяние. Он хотел быть во всех отношениях «положительным героем», но его мучили подозрения, положителен ли способ, которым он добился успеха, не скрывается ли нечто отрицательное в нем самом.

Близкие люди вспоминали, что внутренний конфликт проявился у Дэвида еще в мальчишеские годы. Противоречивые импульсы – жажда величия наравне с чувством собственной фальшивости, которое росло с каждым новым достижением, – толкали его в глубину самокопания. Уоллес писал об этом феномене в коротком рассказе «Старый добрый неон» ( Good Old Neon ). Главный герой, специалист по рекламе, посмертно описывает собственное самоубийство: «Чем больше времени и сил вы тратите на то, чтобы казаться важным или привлекательным окружающим, тем менее важным и привлекательным вы кажетесь самому себе – вы чувствуете себя подделкой, самозванцем. А чем глубже вы ощущаете себя подделкой, тем активнее пытаетесь создать о себе приятное впечатление, нарисовать свой симпатичный образ, чтобы другие люди не обнаружили, какой вы пустой и фальшивый человек на самом деле».

Временами Уоллес удваивал усилия, чтобы покорить реальность и победить свои страхи, используя в романах своего рода металогические воспоминания. «Уоллеса чаще всего критиковали не за то, что он выделялся своей глупостью из всего человечества. Нет, его критиковали за то, что он действительно умел представить себя действительно умным». Так романист Марк Костелло говорил мне о своем старом друге и соседе по комнате в общежитии. «Тот способ, которым Дэйв культивировал свой внутренний пессимизм, заключался в создании иной интерпретации: “Что ж, на самом деле я… что-то вроде подделки под умного”».

Уоллеса преследовал «парадокс обмана», как он называл это в рассказе «Старый добрый неон». Став взрослым, он всегда был начеку, исключительно чувствительный к признакам привлекательного мошенника, скрывающегося в каждом из нас. Он прекрасно знал об этом внутреннем мошеннике, но не мог допустить, чтобы такой мошенник жил в нем самом. Как-то он нацарапал на полях книги: «Величие, постоянная потребность быть и казаться суперзвездой». Каким-то образом это представление угнездилось и превратилось в рефлексивную мысль – одну из тех, что заставляли его чувствовать себя очень плохо – когда он сталкивался с чем-то, угрожавшим его доверию к себе.

Чем больше сил вы тратите на то, чтобы казаться привлекательным окружающим, тем менее привлекательным вы кажетесь самому себе.

А его доверию к себе могло угрожать многое: фраза, брошенная критиком, академический успех, романтическое внимание, смех над его шуткой. Это были подводные мины, из-за которых Уоллес немедленно чувствовал раскол между человеком, которым он казался самому себе, и тем, кем он был на самом деле. В такие моменты его жизнь превращалась в театр одного актера, все остальное отступало на задний план. Это чувство возвращалось к нему каждый раз с большей силой, оставляя глубокий след в его разуме.

Для депрессии характерна постоянная сосредоточенность на негативных мыслях, переживаниях, воспоминаниях, а также чувство изоляции от остальных людей – своего рода инверсия обучения. Когда человек сосредотачивает свое внимание только на негативных сигналах извне, его разум постепенно пожирает сам себя. Именно это, похоже, произошло с Уоллесом. Невозможно узнать, как, каким образом неуверенность в себе настолько овладела им, что он стал пленником повторяющегося цикла саморазрушения. Он знал об этом, но чувствовал себя бессильным что-либо изменить. «Все, что происходит внутри, – писал Уоллес в рассказе “Старый добрый неон”, – слишком быстро, и огромно, и запутанно, чтобы слова могли хотя бы едва обрисовать очертания самой наименьшей частички любого данного мгновения».