Николай Трус - Кораблекрушения

Надо постараться сделать так, чтобы «уточка» не перевернулась и вынесла на берег, при этом нижняя камера будет разорвана в клочья. Надо все имущество привести в порядок и надежно его закрепить. Стивен устраивает уборку, выбрасывает за борт ненужный хлам и упаковывает в мешки аптечку и другие предметы первой необходимости. Съедает пару рыбных палочек, по вкусу гораздо больше похожих на сальные свечи, чем на рыбу. Теперь он может обойтись без продовольственных запасов. Выкидывает остатки прогорклой рыбы, за исключением нескольких сухих янтарных ломтиков, решив сохранить их в качестве сувениров. Что еще? Ах, да — еще немного воды, чтобы подкрепиться перед высадкой.

С каждой волной до слуха доносится новый звук… Ррррр… Громкость его нарастает. Мотор! Стивен вскакивает на колени. Со стороны острова острый белый форштевень с расклешенными бортами бросается на грудь очередной волне, а потом с плеском обрушивается вниз. Лодка взбирается вверх и сваливается вниз, ближе и ближе к плоту. Она белого цвета, невелика — 5–6 метров, сделана из грубо оструганных досок, а вдоль планширя — зеленая полоса. С лодки на него изумленно таращатся трое темнолицых людей. Каллахен вскакивает, машет им рукой и кричит: «Хелло!» Они машут в ответ. На этот раз его определенно заметили. Спасен! Не верится, просто не верится… Осталось совсем немного. Не надо пересекать рифы, не надо тревожно вслушиваться, не зарокочет ли самолет. В лодке трое. Все они сверстники Стивена. С растерянным видом они что-то быстро говорят на своем языке. Стивен уже 3 месяца не слышал звука человеческого голоса.

— Что это за острова?

— Гваделупа, Гваделупа.

Отвечают они на каком-то странном французском. Потом Стивен узнал, что это разновидность французского, который называют креольским наречием. Один из людей говорит по-английски, но с сильным акцентом. В общем смысл слов Стивен может понять. Наконец они задают Стивену вопрос:

— Ты что делаешь здесь, парень?

— Я нахожусь в море уже 76 дней…

Каллахен пробыл в океане 76 дней. Это кажется невероятным. Как ему удалось выжить и сохранить рассудок? Как получилось, что подводное ружье было уложено в аварийный мешок? Почему гибнущая яхта оставалась на плаву, пока с нее не удалось собрать снаряжение для плота? Как удалось добыть достаточное количество рыбы, чтобы продержаться столько дней?

Подобравшие Стивена рыбаки обычно не ловили рыбу к востоку от острова Мари-Галант (рядом с Гваделупой), а в этот день решили пойти в ту сторону. Они увидели птиц, которые слишком далеко залетели в море, и решили посмотреть, в чем дело. Тут они и заметили Стивена.

За время плавания на плоту Каллахену удалось выловить двенадцать дорад и спинорогов, четыре летучие рыбы, трех птиц, немного морских рачков, крабов и еще разную мелочь. Все это сохранило ему жизнь в океане. Девять судов не заметили его. Дюжина акул атаковала плот. Теперь это позади.

Со всех сторон к пляжу стекаются люди. Такого здесь не помнят. Стивен пытается выбраться из лодки и падает на колени. Его тут же подхватывают под руки и несут в деревню.

Потребовалось 6 недель на то, чтобы физическое состояние Стивена Каллахена пришло в норму. Почти все язвы зажили. Ко дню отплытия с острова он уже прибавил в весе около 7 кг. Отеки на ногах спали, он мог носить обувь. Через несколько месяцев у него началось сильное выпадение волос, это продолжалось 2 месяца. Многочисленные рубцы на ногах исчезли только на следующий год. Спустя годы у него почти не осталось следов пережитого — мелкие шрамы да еще небольшое пятно на глазу, появившееся после удара во время шторма. Однако обмен веществ в организме изменился значительно. До этого плавания Стивену требовалось трехразовое обильное питание. Сейчас он ест не чаще двух раз в день, а часто — вообще один раз. Вес его при этом держится на одном уровне.

Что он вынес из этого плавания? Понял, как безразлична морская стихия, относительны понятия добра и зла и все человеческие ценности. Стивен также понял, что жизненные парадоксы — вещь совершенно обычная, что, принимая решение, часто оказываешься перед дилеммой, хотя, как правило, эти дилеммы редко носят столь роковой характер, как в экстремальной ситуации, когда речь идет о жизни и смерти. Важнее всего, что, столкнувшись с голодом и жаждой, испытав на собственном опыте жестокие лишения и отчаяние, он научился по-настоящему сочувствовать всем земным обитателям.

Баржу Т-36 с четырьмя молодыми солдатами уже считали пропавшей, а молодой жене Ивана Федотова сообщили о гибели мужа, когда из Америки пришла счастливая весть. С палубного самолета заметили что-то в воде. Авианосец «Кирсардж», приняв сигнал с самолета, изменил курс, и на борт вертолетами были подняты четверо русских солдат, «исхудавших, обросших, едва державшихся на ногах». На барже находились Асхат Зиганшин, Филипп Поплавский, Иван Федотов и Анатолий Крючковский. Они продержались практически без еды 49 дней.

Это была сенсация. В советских газетах появились восторженные репортажи о мужестве военнослужащих. 29 марта их встречали в московском аэропорту Внуково толпы людей. Их ответная речь начиналась словами: «Спасибо родной Коммунистической партии и советскому правительству!» Но это будет потом, почти через 50 дней, а пока…

Все началось 17 января 1960 г., когда солдаты несли вахту на барже, которая предназначалась для перевозки танков. Сейчас она стояла на рейде, пришвартованная к бую. В 9—10 часов налетел сильный ветер. По рации сообщили, что приближается ураган со скоростью ветра 50–70 м в секунду. Баржу вскоре оторвало — лопнул стальной трос. Такое случается в этих местах не впервые, поэтому солдаты вначале даже не поняли всей серьезности положения. Пришвартоваться к бочке не смогли — мешали сильные волны и ветер. Другой, стоявшей неподалеку барже повезло больше — ее выбросило на берег. Баржу Т-36 стало относить в открытый океан. Все четверо надеялись, что шторм скоро закончится и можно будет выбраться своим ходом. Приняли решение экономить продукты, которых на барже оказалось очень мало: ведро картошки, буханка хлеба, две банки консервов, килограмм животного жира. При потере контроля над собой и дисциплины ребята были бы обречены. Но этого не случилось. Предвидя долгое странствие в океане, весь рацион разделили на маленькие суточные порции.

Шторм не прекращался. Была надежда, что их все-таки найдут. Еды скоро совсем не осталось. Последнюю картофелину доели 23 февраля. Где найти что-нибудь съедобное? Когда абсолютно все было съедено, вспомнили про солдатские сапоги. Как известно, у кирзовых сапог только нижняя часть из толстой грубой кожи. Голенища сделаны из искусственной кожи — кирзы. Кожаную часть сапог нужно было привести в съедобное состояние. Попробовали прокалить на печке. Получилось что-то похожее на уголь. Младший сержант Асхат Зиганшин сказал: «Я попробую первым, если к утру не станет плохо, можно будет есть всем». Съели сапоги, в ход пошли кожаные мехи гармошки… Пресной воды не было — пили ржавую техническую воду из системы охлаждения дизелей. В машинном отделении нашли банку солидола и съели. Ели мыло, зубную пасту. Страшен был не только постоянный голод и боли в желудке, все время мучил холод — руки примерзали к железу. Поймать за бортом рыбу или небольшую акулу не удавалось — мешало сильное волнение, сами были очень слабы, да и не было снасти для ловли. Попытались сделать крючок из гвоздя, но ничего не вышло. Потеряли наживку — кусок кожи. Спали в одном спальном мешке, сшитом из четырех одеял, чтобы не замерзнуть. Трюм все время заливало ледяной водой.