Николай Трус - Кораблекрушения

Нужно продолжать прерванную работу. Загоняя пробку глубоко в пробоину, Стивен тщательно прижимает ее шнуром, перетягивая витками. Что это? Руки катапультируются из воды. Вокруг заплаты шустро крутится спинорог. Часы! Ну конечно, все дело в светящихся стрелках и циферблате. Спинорог, наверное, принял их за что-нибудь съедобное.

Из нижней камеры плота пришлось выдавить остатки воздуха, только после этого удалось обхватить внешние уголки пробоины. Стивен обтягивает витки шнура так туго, что он врезается в ладони, а предплечье стирается о резину камеры. Каллахен настолько измотан, что мгновенно проваливается в сон.

Утром 20 марта Каллахен все еще пытался заделать пробоину. Едва он подкачал камеру, как края пробоины растянулись и выползли из-под шнура. И тут же из-под дырки весело побежали пузырьки. Он заткнул ее кусочками пенопласта и шариками губки. В этот момент под плотом бесшумно проскользнула серая туша с белыми отметинами на концах плавников. Акула рыскала вокруг, подкарауливая добычу. Стивен наспех перевязал свою острогу, обтянув каждый виток шнура. Акула все время уклонялась в сторону или уходила в глубину, оставаясь за пределами досягаемости. Воздух из камеры продолжал уходить. Каждые полчаса нужно делать шестьдесят качаний, иначе ноги окажутся в воде и акула набросится на них.

Вот она приближается к самому борту. Приподнявшись как можно выше, Каллахен обрушивается на нее всем своим весом, целя острогой в линию, проходящую по боку и голове акулы. Чувствительность «уха» так велика, что акула способна воспринимать колебания воды, вызванные бьющейся рыбой, на расстоянии свыше четверти мили (около 500 м). В одно мгновение после удара чудовище исчезает из виду.

Опять нужно браться за пробоину. После долгих мучений утечка воздуха уменьшается. Необходимо сорок качаний каждые два часа, но тем не менее шипение пузырьков воздуха еще слышно.

Физическая работа сжигает последнюю энергию, которая осталась в мышцах, но ничего не поделаешь, приходится тратить последние силы. Надо опять заниматься опреснителем и пополнять запас пресной воды. Сушеной рыбы не осталось. Нужно позаботится о еде.

Дважды проверив обвязку на остроге, Стивен занимает «боевую» позицию. Охота не ладится. Но вот наконец одна из дорад подплывает ближе. Резкий выпад копьем — и острие вонзается в ее спину, но не пробивает насквозь, а застревает внутри. Рыба начинает бешено вращаться вокруг наконечника стрелы и исчезает. Стивен с удивлением рассматривает резьбу на конце гарпуна. На эту резьбу было навинчено острие. Теперь его нет. Рыба свинтила наконечник и ушла вместе с ним. Если бы не потеря острия, без которого нет смысла использовать копье, можно было бы посмеяться над нелепостью этого случая. Но сейчас не до смеха. Эта потеря может дорого стоить.

Бессилие и подавленность овладевают Стивеном. От слабости трудно пошевелить рукой. Но нужно срочно искать, чем заменить острие. В бойскаутском наборе из аварийного мешка, который Каллахен комплектовал сам, нашлись нож и вилка из нержавеющей стали. Сначала на роль острия он пробует нож. Нужно его туго привязать к стержню стрелы. Лезвие ножа слишком тонкое и легко гнется, но ничего не поделаешь, придется охотиться так.

Впрочем, пора использовать и другой способ — лесу с крючком. Из морских уточек можно сделать неплохую наживку. Стивен насаживает одну из уточек на крючок и забрасывает лесу подальше. Не проходит и часа, как начинается клев. Но когда рыбу удается подвести ближе, оказывается, она внезапно раздувается, как воздушный шар, и угрожающе выставляет множество колючек. Это печально известная ядовитая рыба-еж, а ее колючки могут проколоть и без того искалеченный плот. Приходится стряхнуть рыбу с крючка и продолжать рыбалку. Второй раз на крючке оказывается все тот же колючий шар. Приходится отказаться от этой затеи. Попадаются островки саргассовых водорослей, на некоторых плетях удается поймать мелких крабов. Они немедленно идут в пищу. Скопления фитопланктона также служат в качестве пищевой добавки, правда, весьма скудной.

Вечером удается загарпунить сонного спинорога. При этом лезвие ножа, конечно, погнулось. На очистку рыбы уходит час. Ничего не должно пропасть зря. Вокруг глаз есть тоненькие колечки мускулатуры, несколько мясных волоконец лежат вдоль челюстей. Из глазниц можно достать немного студенистой жидкости. Кончик языка напоминает по вкусу водяной орех. Из острых косточек можно сделать шило.

Ночью акула теребит плот, но быстро уплывает. Удается немного поспать.

Сорок шестой день одиночного дрейфа на плоту — полтора месяца борьбы за жизнь. Береговая охрана Нью-Йорка отменяет сообщение об исчезновении «Соло». Она уведомляет лондонское отделение Ллойда, власти Канарских островов и станции на Майами и в Пуэрто-Рико о том, что «активные поиски приостановлены». Однако семью Стивена об этом не оповещают. Решили подождать до 1 апреля…

По-прежнему Каллахен ведет наблюдения, стараясь отдавать им как можно больше времени. Ежедневно час за часом он вглядывается в пустынный горизонт, впивается взором в каждую полоску, подозревая в ней инверсионный след реактивного самолета, напрягает слух, пытаясь уловить отдаленный рокот мотора. Он понимает, что находится очень далеко. Поиски вряд ли возможны — все сроки возвращения давно прошли, так что никто уже не верит в то, что он жив. Официально Каллахен числится «пропавшим без вести». Тем не менее он упорно продолжает нести вахту.

Утечка воздуха повысилась. Стивен попытался увеличить давление на заплату, наложив на нее сверху еще один жгут, но в результате пробка немного сдвинулась и из-под нее сразу высунулся серебристый язычок из маленьких пузырьков. Провозившись несколько часов, он кое-как загнал его обратно, но злобное шипение воздуха не прекратилось.

В эти дни на плоту часто плещется вода. Днище проваливается при каждом шаге, и он находится по колено в воде. Каллахену приходится передвигаться по плоту следующим образом: сначала рывком выдергивать одну ногу, задирать ее как можно выше, чтобы освободиться от вздувающегося следом днища. Затем, сделав шаг, он снова проваливается, как в трясину, стараясь удержать равновесие на другой ноге. Хуже всего в центре плота, поэтому он старается держаться поближе к бортам. Но и там прилипчивая резина сдирает едва поджившую корочку с фурункулов, усеявших спину и ноги. Несколько болячек, вызванных раздражением от соленой воды, угнездилось в паху, еще несколько выскочило на груди. Тело начинает гнить заживо.