Павел Супруненко - Я познаю мир. Горы

Но случилось самое неприятное в такой ситуации: загрохотал камнепад. Подоспела еще одна группа спасателей. Пострадавших к рассвету отыскали. Двое молодых людей (отдыхающие из ближайшего пансионата) застряли на отвесном участке дикой скалы. Один из них стоял, держась рукой за тоненькую веточку карликовой сосны. Скальная полочка была настолько узка, что на ней можно было стоять попеременно то на правой, то на левой ноге.

А его товарищ сидел чуть ниже на наклонной скальной плите и чудом держался, вцепившись руками в мох. Постепенно он съезжал вниз, где зияла пропасть глубиной 400 м. Ночью один из них изловчился и зажег пачку от сигарет. Этот огонек и заметили спасатели. Они подоспели вовремя. Еще бы какие–то десятки минут, и было бы уже поздно. Пострадавших любителей острых ощущений в полушоковом состоянии отправили в больницу.

Они были впервые в горах. Увлеклись красотой, прогулкой, не заметили, как оказались над пропастью. Как обычно случается в подобных случаях – первое серьезное испытание вызывает чувство беспомощности, мгновенно возникает страх, парализующий волю.

Другое происшествие. Пошли в горы двое, в дни медового месяца. И вот она оказалась у трупа своего молодого мужа – со сломанным ребром он умер от холода и шока.

Кто виноват? Бывает, не только незнание и наивность новичков. Случается, что самонадеянный тренер, мастер спорта организовывает поход без достаточной подготовки людей, без мер предосторожности, предупреждения спасателей, ракетницы, радиосвязи. В результате – гибель людей.

Появились разумные предложения классифицировать трудные опасные маршруты и в «малых» горах, в частности Крыму, чтобы было реальное представление о сложностях йути, больше оснастить «горную стражу» – спасателей средствами связи. Вплоть до оборудованных лебедками вертолетов, розыскных собак, умеющих находить пострадавших в снежных лавинах.

Там, где высотный рельеф занимает значительную территорию страны, горы связаны с образом жизни, психологией и традициями жителей. По этой теме есть интересные суждения общественных и государственных деятелей этих стран. Д. Неру, находясь одно время в тюрьме – он там написал книгу «Мое открытие Индии», – осмысливая историю, отмечал: «Гималаи близки к нам не только по расстоянию, но и по духу. Они часть нашей истории и традиций, наших мыслей и нашей поэзии. Мы почитали и боготворили их. Они в нашей крови, они часть нашего существа».

Индира Ганди, дочь Неру, став во главе государства, тоже сочла нужным высказаться по этому вопросу: «Что привлекает меня в горах? Красота ландшафта, чистота воздуха, безлюдье или тот вызов, который горы бросают человеку, требуя от него выносливости и находчивости? Возможно, все это, но и еще кое–что. В долинах нас окружают плоды человеческого труда, а следовательно, мы постоянно ощущаем величие человека. Горы создают иную перспективу: человек – это ничтожная крупица, подавленная гигантскими силами природы. ...Меня всегда поражают и радуют в высоких горах дикие цветы, крошечные разноцветные головки которых выглядывают из самых невероятных трещин и уголков, преодолевая все препятствия».

Для знаменитого американца Томаса Хиггинса это еще одна возможность напомнить о возвышении в обществе: «Великие люди редко бывают изолированными горными пиками, обычно это вершины горных хребтов».

Вообще бы занятно было проследить этническое восприятие высот. Вот у японского профессора Коу сложился такой обобщающий вывод: «Труднопроходимые, хоть и не высокие, горы дали нашему народу чувство гордости и независимости, отличающие все горные племена Земли, а также постоянную привычку жить, экономя на всем».

И еще одно восприятие очень заметного деятеля – «пика» на политическом небосклоне. Высоты породили в Мао Цзэдуне поэтический зуд еще в молодости. «Гор перевал тверд, как железо, // Но сегодня могучим шагом / / Мы перейдем через вершину». Престарелого вождя потянуло на лирику. Вот его посвящение своей последней жене, бывшей танцовщице и актрисе, неистовой Цзян Цин: «Ты – чудесная горная вершина, // Почти всегда окутанная туманом, // Поднимающимся от реки. // Лишь изредка эта вершина // Под лучами солнца // Освобождается от тумана».

Но туман–то не простой, а политизированный: это, оказывается, заблуждение и перегибы супруги, руководящей культурой. Река – это оппозиция, ну а солнце понятно кто... Словом, взобравшись на головокружительную высоту власти, вождь в политико–поэтическом бреду пытался поставить на службу революции не только «массы», но и горы, и другие стихии. Но время проходит, и горы остаются горами, а амбиции – амбициями.

Ради «громадья планов» в СССР то штурмовали подоблачные высоты, то выселяли жителей из высокогорных селений, в частности среднеазиатских аулов, для более эффективной работы на равнинах, на тех же хлопковых полях.

Особенное пристрастие еще с довоенных времен образовалось ко всякого рода показательным восхождениям на вершины в честь революционных дат, пролетарских праздников, съездов партии и т. п. За такую своеобразную пропаганду и агитацию маршруты и экспедиции властями и профсоюзами обеспечивались материально, щедро финансировались, широко рекламировались.

Кроме пропагандистской шумихи преследовалась и другая цель. Еще со времени становления Советского государства горному туризму и альпинизму придавалось как военно–патриотическое значение, так и воспитательное. Организовывались массовые восхождения (на тот же Эльбрус), армейские альпиниады, горные походы для слушателей военных академий, готовились военные инструкторы по альпинизму. Не случайна для тех предвоенных лет поговорка: «Кто не растеряется в горах, тот не струсит в бою».

Кроме летних палаточных городков для спортивных сборов и экспедиций в горах Памира, Тянь–Шаня по указанию сверху на Кавказе были построены стационарные альпинистские лагеря. Они разместились в живописных ущельях: в Адыр–Су – «Буревестник», в Верхней Сванетии – «Накра», в Адыл–Су – украинская школа альпинистов, альплагерь – в Домбае.

Необходимо отдать должное этим примечательным лагерям в деле не только подготовки спортсменов–разрядников, но и в оздоровлении нации. У многих и многих студентов, научных работников, просто молодых людей они оставили светлый след на всю жизнь, привили любовь к природе, вкус к путешествиям, воспитали в них мужество. После реформ и возрождения России предстоит возобновить работу подобных альплагерей на Кавказе, Алтае, в Сибири. Они могут стать местами паломничества туристов и альпинистов со всего мира.