Игорь Прокопенко - Войны прошлого и будущего

Мы нырнули и сделали это за одну ночь, мы потопили три корабля. Я сам установил магнитные мины. Что такое магнитные мины? Ну, это такие мины, знаете, которые прикладываешь к днищу корабля, и они прилипают, примагничиваются. Все легко. Мы погрузились под воду, подплыли, установили мины, взвели их и уплыли. Тем вечером мы потопили три транспорта. Один кубинский и еще какой-то, а вот третьим кораблем, насколько я помню, был русский. Так что русские тогда находились у берегов Южной Африки. Тот раз был единственным, когда я оказался почти бок о бок с ними, — в том смысле, что на том корабле были ваши люди».

Так впервые сам участник боевой операции сделал сенсационное признание: подрыв кубинского и советских кораблей — дело рук военно-морского спецназа ЮАР. Наш собеседник сказал, это был приказ, а приказы, как водится, не обсуждают. Эта диверсия едва не откликнулась эхом полномасштабного конфликта. Впрочем, в ангольском противостоянии каждая из сторон чувствовала свою правоту. И на это были свои причины.

Как вспоминают российские ветераны ангольской войны, в ту пору чувство патриотизма было настолько развито, что, отправляясь в командировку, они стремились во что бы то ни стало выполнить приказ, поставленную им задачу. Принимали это как политическую установку. Так же было и с другой стороны.

В период с начала активных боевых действий и до 1991 года в Анголе погибли 52 советских солдата и офицера, двое гражданских умерли, 10 человек получили ранение. Однако это официальные данные. Архивные документы об истинном масштабе советских потерь в Анголе до сих пор засекречены.

В период с начала активных боевых действий и до 1991 года в Анголе погибли 52 советских солдата и офицера, двое гражданских умерли, 10 человек получили ранение.

В Москве на Поклонной горе стоит памятник солдатам, погибшим на войнах, которые сейчас принято называть «чужими». Необъявленные войны, непростые судьбы, безымянные герои. У каждого из них своя история, на долгие годы спрятанная в архивах и личных делах под казенным словом «спецкомандировка».

С чего начать рассказ о подготовке нынешних бойцов российского спецназа? Наверное, с того, что в этой подготовке жестокость абсолютно оправданна. Ведь завтра может быть война, и, чтобы выжить, а тем более победить, в бою есть только одно правило: нет никаких правил.

Армия любой страны имеет свою собственную систему рукопашного боя, и очень часто эта система основана на национальных боевых единоборствах. Например, корейская армия использует свои оригинальные способы тренировок, которые вряд ли можно найти где-нибудь еще. В России также есть свои приемы подготовки, в которых используются самые разнообразные приемы восточных единоборств, бокса и борьбы. Подразделения специального назначения активно собирают и применяют зарубежный боевой опыт. Ищут свои индивидуальные способы решения тактических и стратегических задач. А боевые действия в локальных военных конфликтах, горячих точках и антитеррористических операциях служат своеобразной проверкой пригодности и надежности выработанных навыков. Война не признает никаких моральных и этических норм и законов. И с этой точки зрения солдат — это совершенный боец без правил.

Поэтому подготовка в армии, и особенно в отдельных частях особого назначения, ведется на пределе человеческих сил и с использованием самых совершенных методов тренировки. Рукопашный бой на войне — это уничтожение противника с помощью любых средств и приемов.

Именно это хочет донести до своих учеников инструктор по рукопашному бою отдельного разведывательного батальона ВДВ Андрей Шитов, когда говорит: «Каждый ваш удар должен нести за собой однозначно какие-то последствия, то есть смерть противника. Надо знать, что лобовая кость выдерживает удар весом в 2 тонны, а есть на голове точки, куда достаточно приложить 20–25 килограммов, чтобы причинить любому человеку сотрясение мозга и, может быть, даже привести к смертельному исходу.

Армейский рукопашный бой очень разнообразен. Люди, практикующие военные способы противоборства с противником, прекрасно осознают, что изучают настоящее смертельное искусство».

Андрей Кочергин — создатель одной из лучших в России школ ножевого боя. Его система называется танта-дзюдзе. Танта — японский деревянный нож — тренировочное оружие, максимально похожее на боевое. По правилам поединков в школе Кочергина очки присуждают за порезы шеи и уколы в живот и спину. Будь у бойцов настоящие клинки, каждый бой заканчивался бы смертью проигравшего. Ведь победу здесь дают только за потенциально смертельный удар. Кровь не редкость, а уж синяки на животе — у каждого. Кочергин учит ножу и гражданских, и военных. А этот клинок он спроектировал для спецназа. Клинок, названный им НДК — то есть нож диверсионный Кочергина, выглядит очень необычно, но такой дизайн дает преимущество, большую режущую грань. С одного удара своим ножом Кочергин насквозь пробивает тушу барана.

По правилам поединков в школе Кочергина очки присуждают за порезы шеи и уколы в живот и спину. Будь у бойцов настоящие клинки, каждый бой заканчивался бы смертью проигравшего.

Андрей Кочергин считает себя и своих соратников основоположниками современного ножевого боя в России вообще. А если учесть, — развивает свою мысль Андрей, — что Россия в принципе находится в авангарде ножевого боя на планете, то надо признать, что такого, как в его школе, не делается ни в одной стране мира.

Преодолевать страх и боль Андрей учился в реальном бою. За его плечами — война на Кавказе. Многие задания, которые выполнял подполковник Кочергин, до сих пор засекречены. А сегодня он готовит спецназ. На занятиях — мат, крик, удары палкой. Добиваются максимальной эффективности нанесения удара, и совершенно плевать, кто кому чего сломает.

Да, здесь бьют по голове в полный контакт, можно наносить удары в пах и даже кусаться. Но в начале семинара Кочергин заставляет спецназовцев несколько часов выполнять тяжелейшие, изматывающие упражнения, так что ко времени, когда можно бить со всей силы, сил на опасные нокаутирующие удары попросту не остается. Учитель признается, что не знает, как по-другому научить человека всерьез сражаться за свою жизнь.

Еще Андрей уверен, что для бойца спецподразделения умение стрелять гораздо важнее рукопашного и ножевого боя. Сам Кочергин — многократный чемпион по стрельбе Ленинградского военного округа. Причем многие утверждают, что у него стальные нервы. И чем ответственнее выход на рубеж, тем у Андрея выше результаты. Собирать нервы в кулак — этому Кочергин тоже учит спецназовцев. Кочергин уверен: чтобы сохранить жизнь, надо знать, что такое смерть, пройдя по самому краю.