Победа века

Неудача при первом испытании гранаты встревожила Степана Бердникова. Собирали оружие хоть и знающие люди, но работать им приходилось зачастую в спешке. Что, если в решающую минуту пистолеты и винтовки «собственного образца» подведут? Остро стоял вопрос об испытании оружия. Заговорил об этом с Николаем Симаковым. Николай задумался, потом хлопнул товарища по плечу, пошутил:

— Обратимся к лагерному начальству. Авось, предоставит стрельбище…

Лагерь охранялся отборной дивизией СС «Мертвая голова». С узников ни днем ни ночью не сводили глаз часовые с наблюдательных вышек. И вдруг такое: найти полигон для испытания оружия.

Степан недаром часто посматривал в сторону лагерного огорода. Начальником его был чешский коммунист Ганс Геш. К нему-то и отправились однажды Бакланов и Симаков. Беседа была краткой и деловитой. Решили, что лучшего места, чем канализационный колодец, для опробования оружия не сыскать.

С двумя пистолетами в кармане вышли Николай и Степан на огород. Напротив колодца, метрах в ста, вышка, но часовой спокоен: мало ли заключенных работает на огороде, и эти трое заняты делом.

Николай Симаков и Ганс Геш закрыли крышу колодца. Степан выстрелил из одного пистолета, потом из другого. Неожиданно товарищи начали барабанить в крышку колодца.

Вылез. Объяснили, что после выстрелов слышится глухой подземный гул. Гитлеровцы могут всполошиться.

Но возвратились в барак довольными: испытание прошло успешно!

Последние месяцы войны. С востока шло освобождение. Американские войска подошли к Эйзенаху и вдруг задержались, находясь в двадцати — тридцати километрах от Бухенвальда. А в это время Гитлер подписал приказ — 11 апреля в 17.00 уничтожить Бухенвальд. Узнав об этом, интернациональный центр постановил: поднять восстание на два часа раньше.

В 13.00 русские бойцы выслушали воззвание русского военно-политического центра. Можно представить себе ликование узников, когда в их руках оказалось оружие. Через два часа более пяти тысяч заключенных ринулись на штурм укреплений и вскоре на горе Эттерсберг заалел красный флаг.

После войны Степан Бердников работал директором школы в селе Огнево Каслинского района.

С. Буньков

…Осенью 1942 года я получил назначение в Черноморскую группу войск Северо-Кавказского фронта. Я был направлен офицером войсковой разведки 56-й армии.

Со многими боевыми друзьями пришлось мне делить хлеб-соль на военных дорогах. Запомнились они своим бесстрашием, находчивостью в самых сложных ситуациях. Один из таких боевых друзей — Степан Иванович Перминов. Крепыш, приземистый, светловолосый, со смеющимися глазами, он был моим первым начальником в разведотделе.

Вместе мы воевали на Таманском полуострове и в Крыму, и в конце войны участвовали в Параде Победы. После вместе учились в академии. Но до этого еще было столько всякого.

19 апреля 1943 года наши войска вышли к станице Крымская. Шла усиленная подготовка к наступлению. Была поставлена задача — овладеть Крымской, очистить Таманский полуостров.

Мы, разведчики войсковой разведки, С. И. Перминов, С. И. Чеботарев и я, в штабе появлялись редко. Все время проводили на переднем крае, в войсках, помогали организовать разведку, нередко ходили сами вместе с полковыми и дивизионными разведчиками.

В одну из апрельских ночей разведчики 33-й стрелковой дивизии проводили поиск у станицы Крымской. Я контролировал выполнение задания. Зная, что на этом участке предполагался главный удар за овладение станицей Крымской и «Голубой линией», решил пойти вместе с группой захвата. Стремительный бросок — и мы во вражеской траншее. Чувства обострены до предела, счет времени идет на секунды. Скорее почувствовал, чем увидел, что рядом крупный верзила занес лопату для удара. Рывок на себя, и мы оба на дне траншеи. Лопата выпала. Я ударил его по голове «лимонкой».

В траншее шла безмолвная борьба. Затем выстрел слева, автоматные очереди, ракеты. Время отходить. Обе группы прикрытия завязали бой. Пленный, документы были уже в расположении нашего переднего края. Участники группы захвата были награждены. И мне вручили первую боевую награду — медаль «За отвагу».

Ночью 2 ноября с подполковником Ф. Ф. Степановым, рядовым Грудининым и радистом Карапетяном прибыли в Темрюк. В напряженной тишине работали люди. Команды передавались только сигналами и шепотом; на рейде угадывались десантные суда. Хозяевами на пристани были моряки. Слышались редкие выстрелы дальнобойной артиллерии со стороны Керчи, им отвечали наши артиллеристы с косы Чушка. Иногда вспыхивали осветительные ракеты, сброшенные самолетами-разведчиками. Степанов еще раз уточнил нашу задачу, место, время посадки на десантное судно, сказав при этом: «Сынки, я на вас надеюсь». Мы расцеловались.

В 0 часов 15 минут все пришло в движение: подразделения бесшумно начали посадку и вскоре вышли в море. Ровно рокотали машины, за бортом плескалась, вздымаясь, вода. Мы вглядывались в темноту…

К берегу передовые десантные суда подошли, когда уже брезжил рассвет. Нас встретил сильный огонь. Но ничто не могло остановить наших десантников.

С первым эшелоном высаживалась и моя группа — передовой наблюдательный пункт разведотдела 56-й армии. Мы должны были через каждый час докладывать обстановку на плацдарме, особо ценных пленных и важные документы отправлять в штаб. Для своевременной их доставки мне был придан легкий морской катер.

Плацдарм расширялся. В окопе у разрушенной крепости Еникале находился мой временный наблюдательный пункт. Начали прибывать пленные, сопровождаемые полковыми и дивизионными разведчиками. Первая партия срочно была отправлена в разведотдел. Особо важные данные докладывали по рации немедленно.

На плацдарме собралось столько пленных, что к концу второго дня пришлось организовать их охрану самими пленными. Я решил использовать для этой цели румын: выдал им трофейные винтовки без затворов, и они с удовольствием, как мне казалось, загоняли в пустые землянки пленных фашистов и охраняли с особым тщанием.

Несколько дней и ночей до прибытия роты армейских разведчиков нам всем троим довелось спать не больше одного — двух часов в сутки…

7 декабря неожиданно меня вызвал начальник разведотдела армии генерал-майор А. М. Трусов. Потягивая из стакана холодный, круто заваренный чай, генерал показал на карте Керчь и обведенную красным карандашом гору Митридат.

Южные склоны горы и пляж были также обведены красными кружочками, со всех сторон охваченными синими стрелками.

— Предстоит нелегкая задача… — начал было генерал, но оборвал себя на полуслове, сказал суховато: