Победа века

— Хорошо, Александр Трифонович, постараемся.

Наши войска взяли Киев без больших разрушений. Очень дорог был нам этот город.

Никогда не забыть мне уральцев из нашей танковой бригады — артиллериста М. А. Никольского из Кыштыма, Д. Д. Бахметьева, Ю. Н. Соловьева, П. Л. Романенко и многих-многих других. Все они воевали так, как и подобает настоящим уральским мастерам.

Хочется рассказать о сержанте В. В. Холкине — командире орудия батареи нашего батальона автоматчиков. Пришел он к нам с пополнением тоже с Урала. Не помню, почему он, инженер тракторного завода, попал не в танковый батальон, а в артиллерию. Однако, став за прицел пушки сначала наводчиком, затем командиром расчета, Василий Васильевич отлично зарекомендовал себя в трудных боях. В каждой операции расчет его орудия уничтожал несколько вражеских танков. Он прекрасно владел всеми видами артиллерийского и стрелкового оружия, а в рукопашном бою шел на врага, как, наверное, ходили в старину русские богатыри.

Могучий, большой физической силы и отваги человек, он предпочитал бить фашистов ручным пулеметом. В его руках это достаточно тяжелое оружие казалось легким. Он никогда не ставил пулемет на сошки, стрелял из него прямо с руки. А при необходимости и прикладом крушил гитлеровцев. К началу боев на сандомирском плацдарме В. В. Холкин уже был награжден орденами Славы III и II степени. Фронтовики знают, как нелегко заслужить этот почетнейший солдатский орден. В нашей бригаде к концу войны четыре человека имели награды всех трех степеней. В. В. Холкин за бои на сандомирском плацдарме получил орден Славы I степени. Он стал первым в бригаде полным кавалером ордена Славы. Василий Васильевич очень хотел воевать на танке. Мастер на все руки, он освоил боевую машину в считанные дни и прошел в ней до конца войны. Был и заряжающим, и механиком-водителем, а уж при стрельбе из танковой пушки по меткости ему не было равных…

Уж так получилось, что в эту войну мне довелось повторить почти тот же путь, который прошел в годы первой мировой мой отец Сергей Михайлович с русской трехлинейкой. Когда мы брали город Перемышль, я вспоминал отцовские рассказы о том, как он вместе с тысячами других русских солдат штурмовал эту крепость. Удивительная судьба: сын солдата, я гнал врага по боевым отцовским дорогам.

…Бои на сандомирском плацдарме были в разгаре. 12 августа в полночь радист доложил: в эфире лейтенант И. В. Васильев. Еще накануне вечером мы выслали в тыл противника, к Оглендуву и станции Шидлув, две группы разведчиков. Все это время я волновался за них. И вот Васильев объявился.

— Мы на станции Шидлув, — сообщил он. — Здесь немцы разгружают эшелон с какими-то танками. Тип танков неизвестный.

— Подробнее! — требую я.

— Танк похож контурами на «тигр», но выше и шире его. Пушка, по-моему, та же — восемьдесят восемь миллиметров. Пулеметов не три, а четыре, в том числе и зенитный…

Мы доложили в штаб корпуса сведения разведки и, поджидая немцев, решили поставить близ лощины в засаду несколько танков во главе со старшим лейтенантом П. Т. Ивушкиным. Их задача — заставить вражеские машины развернуться так, чтобы они подставили нам свои борта — наиболее уязвимое место.

Всю вторую половину ночи отчетливо слышали усиливающийся рокот танковых двигателей на дальних позициях противника. Снова в эфире появился Васильев…

— Всего на станции Шидлув выгружено сорок тяжелых танков неизвестного типа, — сообщил он. — Новые танки из Шидлува направились по дороге в Оглендув. Встречайте!

Наши машины надежно укрылись за грядой невысоких песчаных дюн. Справа впереди простиралась лощина, через которую извилистой лентой убегала вдаль полевая дорога, а слева, на краю поля, возвышались темные силуэты стогов. Стога здесь выросли за прошедшую ночь. Это изобретение Ивушкина. «Молодчина! Ничего получилось, естественно», — довольно отметил я.

Туман понемногу рассеивался, он тянулся над землей низко-низко, тяжелыми рваными клочьями. В эфир вышел Ивушкин:

— Наши гости идут, пора готовить подарки. Не вижу, но слышу — идут лощиной, прямо на меня.

Я уже и сам услышал низкий надрывающийся гул. Приближался он медленно, как бы нехотя, словно откуда-то изнутри земли. Я почувствовал, как напряглись мои нервы, как капли едкого пота покатились по лицу. Каково же было тем, кто находился впереди? Но копны стояли неподвижно, будто там и нет никого.

— Из лощины выехала легковая машина, — доложил Ивушкин.

— Вижу, пропустить!

Спустя несколько секунд:

— Штабной автобус.

— Также пропустить.

Первый танк уже миновал Ивушкина.

— Бить? — запросил он.

— Бей!

Вижу, как зашевелился бок самой крайней копны — это танк младшего лейтенанта А. Оськина, стоявший первым в засаде. Из стога показался пушечный ствол; он дернулся, потом еще раз, еще — посылая в броневые чудовища смертоносный огонь. В правых бортах вражеских танков появились черные зияющие пробоины. Из них потянулся сизый дымок, затем вспыхнуло неистовое пламя.

А из лощины выползали все новые и новые танки, которые тоже разворачивались в сторону засады, подставляя под наши пушки уже левые борта. Передаю сигнал. Сразу три десятка стволов ударили прямой наводкой по незваным гостям. Кроме того, гаубичные дивизионы накрыли фашистов навесным огнем, и лощина покрылась тучами дыма и мелкой песчаной пыли.

Железные громадины горели уже и слева, и справа от нас. Над ними на бреющем полете прошли наши «илюши» и добавили огня. Несколько вражеских машин уползли обратно в лощину, другие тоже пытались уйти, но мы их подбили с тыла, вдогон.

Всего в этом жарком бою мы уничтожили 24 немецких танка — это то, что осталось перед позициями нашей бригады.

Разведчики Васильева опустились в лощину. Они доложили, что там, внизу, стоят две целых и невредимых машины, видимо завязли в песке. Ближе к левому флангу обнаружили еще одну неповрежденную — она как залезла в болотину, так и застряла. Экипажи сбежали, в панике даже оставили кое-какие документы. Из них мы выяснили, что наш трофей называется «королевский тигр», вес его 68 тонн (на 14 тонн тяжелее обычного «тигра»), лобовая броня вдвое толще — 190 миллиметров, бортовая такая же — 80 миллиметров. Это, как мы и предполагали, оказалось самым уязвимым местом нового танка.

С сандомирского плацдарма наши трофеи — тяжелые немецкие танки — доставили в Москву. Один из них даже демонстрировался в парке культуры и отдыха имени Горького, на выставке трофейного оружия.

Вот какая история вышла у нас с «королевскими тиграми». За успешный разгром их и захват нескольких образцов командование представило меня к второй Звезде Героя.

А потом был нелегкий, но стремительный штурм Берлина. И после взятия его наши 3-я, 4-я и другие армии 1-го Украинского фронта поспешили на помощь восставшим пражским патриотам. 8 мая мы преодолели отвесные скалистые Рудные горы и оказались на чехословацкой земле. Жители чешских городов и поселков высыпали на центральные улицы и автострады, громко и от души приветствовали нас: «Наздар», «Спасибо!», «Благодарим!» — и прямо на горячую броню наших танков бросали первые весенние цветы.