Николай Непомнящий - 100 великих загадок природы

Но и самой скорпионихе на этом свете приходится не сладко. Врагов у них хоть отбавляй. Плоть скорпионов ценят совы и змеи, летучие мыши и ящерицы.

Некоторые из этих «любителей остренького» имеют иммунитет к скорпионьим токсинам. Другие успевают отломить жало скорпиона, а потом уже глотают его беззащитное тело. Если бы не эти странные гурманы, смакующие протеины с ядом вприкуску, да если бы не внутривидовой каннибализм скорпионов, их племя могло бы заполонить всю планету. Тогда бы люди, подобно путешествующим по иным пустынным местам, шагу не ступили бы без риска наткнуться на ядовитое жало.

Но племя скорпионов на нашей планете все-таки столь многочисленно, что по-прежнему будит в душах людей древние, неутихающие страхи. «Репутацию скорпиона не поправить, — ворчит Гэри Полис. — Она безнадежно испорчена». Насильно мил не будешь — тем более с жалом исподтишка.

И все же, как ни ругаем мы этих свирепых и гадких тварей, как ни страшимся этих неприметных убийц, заползающих в нашу одежду и подстерегающих нас в песке, мы не можем не воздать им должное, по примеру Гэри Полиса. Их феноменальная живучесть позволяет им населять самые скудные уголки планеты на протяжении вот уже четырехсот миллионов лет. Пожалуй, ни один другой вид живых существ за всю историю нашей Земли не боролся за «место под солнцем» с таким энтузиазмом и энергией! И эволюция пощадила его. Бессчетно выкашивая один вид животных за другим, она неизменно сохраняла скорпиона, или, точнее говоря, это хитрое существо всякий раз справлялось с теми задачами, которые ставила перед ним изменчивая природа. Скорпион жив и прекрасно себя чувствует. Он готов забыть о питье и пропитании, лишь бы жить себе и жить, лежать в своей норке, затаившись. Он так сильно хотел выжить, что эволюция перед ним отступилась.

Скорпионы были хорошо известны древним грекам и римлянам. О повадках этого злобного животного ходили легенды. О нем рассказывали, что всех своих детенышей он поедает — кроме одного, который взбирается отцу на спину и пожирает его самого. Действительно, детеныши скорпионов любят забираться на спину одному из родителей — но не к отцу, а к матери. Верно и то, что они не побрезгуют и съедят друг друга, ежели голодны.

По словам Псевдо-Каллисфена, особенно крупные скорпионы водились в окрестностях реки Ганг. Они были величиной с локоть. Встреча с ними вселяла ужас.

Зато не было причин опасаться небольшого европейского, или карпатского, скорпиона. Его укус ничуть не страшнее укуса осы, он не причинит особого вреда даже ребенку. Северная граница его обитания — Тироль и Карпаты. Именно о нем говорится в одной из басен Эзопа: глупый мальчик решил поймать саранчу, но вместо нее схватил скорпиона, а тот великодушно пощадил проказника.

Аристотель вполне правильно описывает европейские виды скорпионов. Он совершенно верно указывает, что они рождают живых детенышей — «яйцевидных червячков».

Скорпион очень рано проникает в магию и астрологию. Он присутствует среди древнейших вавилонских календарных рисунков. Так, еще около 1150 года до нашей эры в кругу зодиакальных фигур появляется скорпионочеловек.

У римлян имелись боевые значки, изображавшие скорпиона. Объясняется это астрологическими верованиями. Считалось, что основатели и разрушители городов появлялись на свет, когда над горизонтом возносил свое жало скорпион. В качестве примера можно упомянуть родившегося под этим знаком императора и блестящего полководца Тиберия.

Созвездие Скорпиона приносило несчастья. С его появлением на небе воцарялась осень и приходили беды: холода сковывали землю, дожди и бури хлестали ее, а войны опустошали, сжигали и истребляли все живое.

У египтян повелительницей скорпионов считалась богиня Серкет: ее изображали с головой скорпиона или же с человеческой головой, на которой восседал скорпион.

Явившись во сне, скорпион предвещал зло. Но он же мог оберегать и от сглаза, и от других бед. По византийской легенде, в Амасии имелся талисман в виде скорпиона. Он охранял город от других скорпионов и их родичей.

На востоке Передней Азии, там, где лежал город Амасия, как и в Африке, Персии, Леванте, скорпионы были настоящим бедствием. Вопреки строгим религиозным запретам, иудеям было позволено убивать скорпионов в субботу, пусть даже те не собирались нападать на человека.

А как спасались люди, скорпионами уже укушенные? Вылечить укус европейского скорпиона, твари довольно безобидной, было легко. Требовалось лишь сделать кровопускание. Гораздо опаснее оказывались раны, нанесенные африканскими скорпионами, — без тщательного лечения было не обойтись. Лучше всего, как считалось, помогало масло, в котором был утоплен скорпион. Еще один полезный рецепт: надо сжечь скорпиона или растереть его в порошок; потом этот пепел (или порошок) принять внутрь, запивая его водой, или же посыпать им рану. Если эти средства не помогали, то даже врачи прибегали к колдовству, полагаясь на бессмысленный набор заклинаний.

По прогнозам ученых, к началу XXII века большинство коралловых рифов может погибнуть…

…Ранняя весна. Риф Нингалу, западное побережье Австралии. Волны вяло перекатывают вязкую муть, похожую на запекшуюся кровь. Доктор Эндрю Хейвард, биолог из Института морских исследований в Дампире, бросает ведро в эту буровато-красную слизь. Веревка бежит вверх, увлекая повешенное на ее конце ведро. В нем, среди красочной пелены, мельтешат сотни тысяч планул (личинок), которым всего несколько часов от роду. Хейвард приплывает сюда, едва полнолуние сменится рассветом. Здесь, в этой слизи, плавает потомство коралловых полипов.

Ведро вновь и вновь бьется о кишащую массу незримых существ. Ученый собирает их, чтобы заселить ими другие гибнущие рифы.

Два года спустя он рапортует об успехе: коралловый посев принялся. Выход найден? Рифы можно восстановить?

Коралловый риф — это огромная колония, составленная из ми-риадов крохотных существ — коралловых полипов. Их длина — всего несколько миллиметров. Они впитывают кальций, растворенный в морской воде, образуя из него известковый остов колонии.

На поверхности рифов видны впадинки: в них притаились полипы и поджидают свою добычу. Полипы ловят планктон с помощью стрекательных капсул, чье прикосновение неприятно и для человека. Немецкий натуралист XIX века Альфред Брем приводит рассказ ученого, исследовавшего кораллы: «Я пытаюсь сорвать веточку с другого коралла, но опять неудачно: коралл оказывается жгучим, и при первом же прикосновении моя рука начинает гореть, словно обожженная раскаленным железом».