Геннадий Прашкевич - Самые знаменитые ученые России

Вавилов отверг люминесцентную природу свечения.

Во-первых, выяснилось, что оно направлено конусом вдоль оси гамма-излучения. Во-вторых, оно никак не укладывалось в те определения люминесценции, которые к тому времени были сформулированы Вавиловым. Ампулы с радием вызывали в растворе урановой соли свечение нового, неизвестного, типа. Интересней всего было то, что оно продолжалось и тогда, когда концентрация соли уменьшалась до совершенно гомеопатических доз. Более того, светилась чистая дистиллированная вода. При этом на интенсивность необычного свечения не оказывали влияния те вещества, которые обычно сильно гасили нормальную люминесценцию, такие, как йодистый калий и анилин. Спектральный состав свечения никак не зависел от состава жидкости.

Слухи о вновь обнаруженном свечении поползли по Москве и Ленинграду. И. М. Франк писал, что он очень хорошо помнит язвительные замечания по поводу того, что в ФИАНе занимаются изучением никому не нужного свечения неизвестно чего неизвестно где. «Не пробовали ли вы изучать в шляпе?» – ехидно спрашивали Черенкова незнакомые и знакомые физики.

Сообщение о новом открытии напечатали в «Докладах Академии наук СССР» в 1934 году.

Сообщений было, собственно, два.

Первое – об обнаружении явления – подписано П. А. Черенковым; Вавилов отказался от подписи, чтобы не осложнять Черенкову защиту его кандтидатской диссертации. Второе подписано Вавиловым – там дается описание эффекта и определенно указывается, что он никак не связан с люминесценцией, а вызывается свободными быстрыми электронами, образующимися при воздействии гамма-лучей на среду. Интересно, что Вавилов пишет о «синем» свечении. Это доказательство его богатой физической интуиции; цвет излучения в тех условиях обнаружить было невозможно.

Полностью эффект был объяснен лишь в 1937 году, когда два советских физика И. М. Франк и И. Е. Тамм разработали его теорию. Объяснение было совершенно необычным: действительно, как и утверждал Вавилов, это свечение вызывается электронами. Но не простыми, а такими, что движутся со скоростью, превышающей скорость света. Разумеется, речь идет о скорости распространения света в данной среде. Двигаясь быстрее этой скорости, электроны излучают электромагнитные волны. Возникает свечение Вавилова – Черенкова. Впоследствии, уже после войны (в 1958 году), и открыватели, и объяснители этого явления были удостоены Нобелевской премии. Нобелевскую премию получили П. А. Черенков, И. Е. Тамм и И. М. Франк. Вавилов к тому времени скончался, а Нобелевская премия, как известно, вручается только живым.

Докторскую диссертацию Черенков защитил все по тому же явлению. Одним из его оппонентов был академик Л. И. Мандельштам. Профессор С. М. Райский позже вспоминал: «Я сидел в столовой Мандельштамов, когда Леонид Исаакович закончил писать свой отзыв и вышел из кабинета. Он дал мне прочесть свой отзыв. Прочитав, я задал вопрос, почему в отзыве о диссертации П. А. Черенкова такое большое место занимает С. И. Вавилов? Леонид Исаакович ответил: „Роль Сергея Ивановича в открытии эффекта такова, что ее следует указывать всегда, когда идет речь об этом открытии“.

В 1947 году В. Л. Гинзбург теоретически показал, что с помощью явления Вавилова – Черенкова можно генерировать ультракороткие, миллиметровые и даже субмиллиметровые волны. Необычайно широкое применение приобрели счетчики Черенкова, принцип действия которых основан на регистрации атомных частиц за счет возникающего свечения. Этот тонкий метод исследования привел к блестящим открытиям нашего времени, в частности к открытию антипротона и антинейтрона – первых частиц антивещества, созданных на Земле.

В 1970 году Черенков был избран действительным членом Академии наук СССР.

«Первичное экспериментальное открытие обычно случайно. Именно поэтому его нельзя предвидеть и оно оказывается результатом случая. Такого рода счастливые случаи очень редки в жизни даже самого активного ученого. Поэтому их нельзя пропускать. Никогда не следует проходить мимо неожиданных и непонятных явлений, с которыми невзначай встречаешься в эксперименте».

Эти слова академика Семенова, несомненно, были хорошо понятны Черенкову.

Черенков внес значительный вклад в создание электронных ускорителей – синхротронов. В частности, он принимал деятельное участие в проектировании и сооружении синхротрона на 250 МэВ. За эту работу в 1952 году он получил Государственную премию. Изучал взаимодействие тормозного излучения с нуклонами и ядрами, фотоядерные и фотомезонные реакции. Еще одну государственную премию он получил в 1977 году за цикл работ по исследованию расщепления легких ядер гамма-квантами высоких энергий. В 1984 году удостоен звания Героя Социалистического труда.

Умер в 1990 году.

Палеонтолог.

Родился 22 апреля 1907 года в деревне Вырица под Петербургом в семье купца.

В 1919 году, после разлада, разрушившего семью, прибился к красноармейской автомобильной роте, фактически став ее воспитанником. С красноармейцами проделал путь до Перекопа. При бомбардировке Очакова был контужен, с тех пор всю жизнь слегка заикался.

В 1921 году юный воспитанник автороты был демобилизован.

В Петрограде Ефремов, будучи человеком физически крепким, занимался разгрузкой товарных вагонов, работал подручным шофера. В 1923 году, увлеченный мечтой о дальних плаваниях, сдал экзамены на штурмана каботажного плаванья при Петроградских мореходных классах. Весной следующего года уехал на Дальний Восток, но безработных специалистов было тогда много; поплавав некоторое время простым матросом на небольшом парусно-моторном судне «III Интернационал», вернулся в Ленинград.

В 1923 году познакомился с академиком П. П. Сушкиным.

После смерти профессора В. П. Амалицкого академик Сушкин занял место директора Северодвинской галереи звероящеров, размещавшейся в Геологическом музее. И сам ученый, и огромные окаменевшие скелеты давно вымерших ящеров произвели на Ефремова неизгладимое впечатление. В 1924 году по рекомендации Сушкина он поступил на биологическое отделение физико-математического факультета Ленинградского университета. Однако уже с третьего курса Ефремов ушел, посчитав, что общебиологической подготовки ему вполне достаточно. С 1925 года работал препаратором в Геологическом музее Академии наук СССР.

Сохранилась запись беседы с Ефремовым, сделанная в июле 1960 года писателем Е. П. Брандисом.

«…Начал я препаратором у академика Сушкина, – вспоминал Ефремов. – Эта работа – освобождение ископаемых костей от породы, в которую они вкраплены, оставляет свободной голову. Приобретя некоторые навыки, можно хорошо работать и думать о своем. То же и в экспедициях. Долгие поездки и утомительные ожидания на железнодорожных полустанках и аэродромах. Сколько часов, суток и месяцев пропали даром! Геологов и палеонтологов я бы награждал медалью за долготерпение. Но есть в этом и хорошая сторона: праздное время освобождает голову для размышлений.