Геннадий Прашкевич - Самые знаменитые ученые России

Всесторонний комплексный подход к вопросам эволюционной морфологии сразу выделил Северцова из ряда ученых, занимавшихся теми же проблемами. В 1920 году его избрали действительным членом Академии наук СССР (на место умершего академика В. В. Заленского), но по специальной договоренности жить он остался в Москве, регулярно выезжая в Петроград на Общие собрания Академии и на собрания Отделения.

В трех выпусках «Очерков по эволюции низших позвоночных», опубликованных в 1916, 1917 и 1926 годах, Северцов предпринял смелую попытку воссоздать на основании сравнительно-эмбриологических исследований организацию первичных предков позвоночных животных – бесчерепных, черепных, бесчелюстных и челюстноротых. Громадный фактический материал по сравнительной эмбриологии позвоночных позволил Северцову приступить к работам, посвященным непосредственно эволюционному процессу. Надо отметить, что работа эта оказалась чрезвычайно трудоемкой.

«…Может быть, Алексею Николаевичу и не удалось бы сделать всего того, что он сделал для своей науки в эти последние десять лет жизни, когда здоровье его так сильно расшаталось, – писала его жена, – если бы бытовые условия не сложились для него так благоприятно. Не говоря уже о том, что Комиссия содействия ученым при Совнаркоме СССР специально приставила к нему, как и ко всем крупным ученым Союза, врача, наблюдавшего за его здоровьем, постоянно давала ему возможность отдыхать в „Узком“, лечиться за границей, – много помощи, реальной практической помощи, оказали ему его ученики и сотрудники.

В старости личное обаяние Алексея Николаевича было так велико, а отношение к нему учеников так исключительно, что вряд ли среди них можно было найти человека, который не постарался бы помочь ему в работе чем и как только мог.

У Алексея Николаевича вообще были особые, не совсем обычные отношения со своими учениками. Внешне он никогда не возился с ними, никогда не обучал их технике (это делали его ассистенты и старшие специалисты среди студентов), никогда не «нянчил» их, как он имел обыкновение выражаться, но, учитывая способности, характер и наклонности ученика, всегда долго и тщательно продумывал тему работы, которую ему давал и с постоянным, глубоким интересом следил за ее выполнением. А главное, он работал в лаборатории сам, работал открыто и на виду у всех, не отгораживаясь у себя в кабинете; он любил делиться ходом своих работ с близкими ему учениками, рассказывал им о них, обсуждал с ними вместе различные затруднения, встречавшиеся ему на пути исследования. И на этом они больше всего и учились, – учились тому, как ученому надо «работать над своей работой»…

Открытый нрав А. Н., общность работы делали то, что ни в одной из его лабораторий – ни в юрьевской, ни в киевской, ни в московской, университетской и академической, – никогда не бывало интриг, ссор и столкновений, никакой «склоки» и зависти друг к другу; был дух крепкий, здоровый, рабочий, товарищеский…»

В речи на XI съезде естествоиспытателей и врачей, а также в известных работах «Эволюция и эмбриология» и «Этюды по теории эволюции» Северцов тщательно проанализировал биогенетический закон, выдвинутый в свое время Э. Геккелем. Подтвердив закономерность повторения признаков предков в зародышевом развитии потомков, Северцов, однако, в сам закон внес существенные изменения, послужившие основой для выдвинутой им теории филэмбриогенеза. В отличие от Э. Геккеля, считавшего, что новые признаки возникают только у взрослых организмов, Северцов пришел к выводу, что появление новых признаков возможно на любой стадии онтогенеза.

Развитию теории филэмбриогенеза посвящен целый цикл теоретических работ Северцова – «Этюды по теории эволюции», «Современные задачи эволюционной теории», «Эволюция и психика», «Главное направление эволюционного процесса», «О соотношении онтогенеза и филогенеза животных», «Морфологические закономерности эволюции». В этих работах, проанализировав общее направление эволюционного процесса, Северцов особо подчеркнул, что эволюция является чисто приспособительным процессом, в котором все органы животных постоянно изменяются вследствие именно приспособления к изменяющимся условиям существования. Таким образом, между организмом и средой постоянно существует последовательная цепь связей.

Огромное внимание уделил Северцов соотношению между прогрессом и регрессом в эволюции. Биологический прогресс, ведущий к процветанию вида, доказывал он, может достигаться не только прогрессивными изменениями, поднимающими организацию и жизнедеятельность животных на более высокую ступень, но также и чисто приспособительными изменениями частного характера.

Он выделил четыре таких основных направления:

ароморфоз – повышение общей жизнедеятельности организма;

идиоадаптация – приспособление к конкретным условиям существования;

ценогенез – эмбриональное приспособление; и

общая дегенерация – упрощение организации как приспособление к специальным условиям существования.

Несомненным вкладом в науку стало развитое Северцовым учение о типах филогенетических изменений органов. Северцов был уверен, что определяющим моментом является не регрессивное изменение органа, а прогрессивное приспособительное изменение другого органа, которое делает бесполезным прежний орган и постепенно замещает его.

Несколько расплывчатое дарвиновское понятие прогресса Северцов разделил на два отдельных понятия – на биологический прогресс и на морфофизиологический. Биологический прогресс, считал он, трудно назвать прогрессом в обычном понимании. Скорее это процветание. Если вид бурно размножается, широко распространяясь в биосфере и отпочковывая от себя все новые и новые формы, он, несомненно, биологически прогрессивен, хотя при этом может оставаться весьма примитивным с точки зрения морфологии и физиологии. Разумеется, при этом непременно следует учитывать тот факт, что не всякое увеличение численности может считаться проявлением биологического прогресса. Как остроумно заметил биолог Б. Медников, комнатная муха, сопутствуя человеку, сумела завоевать весь земной шар. Может случиться так, что вместе с человеком она скоро проникнет даже в ближний космос, однако, прогрессирует при этом все-таки не она, а человек. Именно продвинувшиеся в своем строении организмы становятся доминирующими формами современной им эпохи. Лучше всего это иллюстрирует палеонтология: за веком рыб идет век амфибий, за ним – век пресмыкающихся, век млекопитающих, и так далее. Северцов не раз подчеркивал, что морфофизиологический прогресс обуславливается изменениями, которые повышают энергию жизнедеятельности!