Игорь Мусский - 100 великих дипломатов

Пальмерстон поддерживал либеральные течения. Так, он содействовал образованию бельгийского королевства и выдвижению на престол Леопольда Саксен-Кобургского. Луи Филипп попытался выдвинуть в качестве кандидата на бельгийский престол своего сына, герцога Немурского. Но Пальмерстон не позволил ему это сделать.

Пальмерстон добился от международной конференции по Бельгийскому вопросу принятия декларации (21 мая 1831 года), гласившей, что в случае избрания на престол Леопольда Саксен-Кобургского пять держав обещают начать переговоры с нидерландским королем о том, чтобы передать Бельгии за надлежащее вознаграждение великое герцогство Люксембургское, без нарушения, однако, его связи с Германским союзом. Декларацию одобрили Австрия, Пруссия и Россия, а затем и Франция. 4 июня 1831 года национальный конгресс избрал на бельгийский престол принца Леопольда Саксен-Кобургского. Великие державы подписали Лондонский протокол о вечной гарантии нейтралитета Бельгии. Пальмерстон праздновал дипломатическую победу. Теперь его внимание занимал испанский вопрос.

После смерти испанского короля Фердинанда VII, последовавшей 29 сентября 1833 года, его вдова Мария Христина согласно завещанию объявила королевой свою старшую дочь, а себя — регентшей. Брат короля дон Карлос также заявил о своих правах на престол и обратился с воззванием к кортесам старой монархии. Его права признал португальский король дон Мигэль, и дон Карлос вскоре отправился к нему на встречу.

Большая часть Испании выступала за Изабеллу и Марию Христину. Лондонский двор также был на их стороне. Английское правительство покровительствовало набиравшей силу либеральной партии. Пальмерстон содействовал приходу к власти в начале 1834 года Мартинееа-де-ла-Роса, человека весьма умеренных взглядов, но обещавшего воскресить в стране парламентаризм. Великобритания предложила новому министру союз, который тот не решился отклонить. Пальмерстон сделал аналогичные предложения Лиссабонскому двору, и тот также принял их. В начале апреля 1834 года, в результате этих таинственных переговоров между Великобританией, Испанией и Португалией был подписан трактат, по которому фактически весь Пиренейский полуостров переходил под протекторат англичан.

Переговоры держались в таком секрете, что даже проницательный Талейран ничего о них не знал. Когда Пальмерстон сообщил ему о трактате, старый дипломат был глубоко оскорблен, но, не подав виду, потребовал, чтобы Францию приняли в качестве четвертого союзника. Таким образом, был подписан четверной союз (22 апреля). Не прошло и месяца, как дон Мигэль и дон Карлос, окруженные со всех сторон, вынуждены были сдаться в Эворе. Вскоре их выдворили с полуострова.

Лондонский трактат 1834 года, заключенный между Францией, Великобританией, Португалией и Испанией, принес на некоторое время мир (при участии английского флота) на Пиренейский полуостров, в чем была заслуга Пальмерстона.

Затем главной заботой британского министра стала поддержка Турции. Лорд Генри верил в ее возрождение и придавал серьезное значение реформам султана Махмуда II. Пальмерстон опасался господства России на море, Франции — на Ниле. Турция же казалась ему могучим оплотом против честолюбивых стремлений этих держав. Когда восстание египетского паши Мухаммеда Али грозило нарушить целостность Турции, Пальмерстон побудил державы подписать коллективную ноту, объявлявшую неприкосвенность Оттоманской империи залогом мира всей Европы (1839).

После победы египтян при Незибе, еще более ухудшившей положение Турции, Пальмерстон настаивал на войне против египетского паши. Франция отказалась принимать в ней участие и тайно поддерживала Мухамеда Али. Британский министр не мог допустить расширения французского влияния в Египте и Сирии, поэтому начал секретные переговоры с «восточными монархиями» — Россией, Австрией и Пруссией.

15 июля 1840 года в Лондоне между четырьмя державами было подписано соглашение, направленное против египетского паши и в защиту турецкого султана. Затем последовали обстрелы Бейрута, взятие Акры, изгна Ибрагима-паши из Сирии, усмирение Мухаммеда Али. Даже Франция вынуждена была признать нового турецкого султана Абдул-Меджида.

В 1841 году в Лондоне была подписана конвенция, согласно которой державы официально признали Дарданеллы и Босфор турецкими водами, которые в мирное время должны быть закрыты для прохождения иностранных военных кораблей.

Пальмерстон приобрел славу величайшего дипломата. Главной своей задачей он считал сохранение выгодного Англии европейского равновесия. Морская держава, не обладавшая большой армией, была вынуждена время от времени вступать в континентальные союзы. Лорд Генри придерживался того мнения, что «Англия в одиночестве не способна добиться выполнения стоящих перед нею задач на континенте; она должна иметь союзников в качестве рабочих инструментов».

В 1841 году Пальмерстон писал британскому послу в Санкт-Петербурге: «Любые возможные перемены во внутренней конституции и формах правления иностранных наций должны рассматриваться как вопросы, по поводу которых у Великобритании нет оснований вмешиваться силой оружия… Но попытка одной нации захватить и присвоить себе территорию, принадлежащую другой нации, является совершенно иным случаем; поскольку подобная попытка ведет к нарушению существующего равновесия сил и к перемене соотносимой мощи отдельных государств может таить в себе опасность и для других держав; а потому подобной пытке Британское правительство целиком и полностью вольно противостоять…»

В 1848–1849 годы по всей Европе прокатилась волна революционных выступлений, грозившая привести к изменениям в европейской расстановке сил.

Пальмерстон сочувственно относился к европейским революционерам ибо являлся приверженцем идей конституционализма. «Он предпочитает такой путь, при котором абсолютистские режимы были бы ликвидированы постепенно и без революционного вмешательства, но в необходимых случаях был готов приветствовать революцию», — пишет английский историк Джордж Риддли.

Важное место в своих планах европейской расстановки сил Пальмерстон отводил Италии. «Я хотел бы видеть всю Северную Италию объединенной в одно королевство, включающее Пьемонт, Ломбардию, Венецию, Парму и Модену… Такое устройство Северной Италии чрезвычайно способствовало бы миру в Европе, так как между Францией и Австрией было бы расположено нейтральное государство, достаточно сильное, чтобы не быть связанным симпатиями ни с Францией, ни с Австрией», — писал он 15 июня 1848 года.

Пальмерстон весьма активно выступал в поддержку итальянского национально-освободительного движения. Он обвинял австрийские власти в притеснении итальянцев: убеждая их в том, что Италия для Австрии — «ахиллесова пята, а не щит Аякса». Одновременно министр иностранных дел Британии предпринял попытку отстранить Францию от участия в итальянских делах, опасаясь чрезмерного усиления ее влияния, а также возможности австро-французской войны.