Игорь Мусский - 100 великих дипломатов

Проводимый Рузвельтом «новый курс» действительно принес облегчение, избавив людей от последствий депрессии, оздоровил экономику и оживил американский либерализм.

В 1933 году произошел прорыв в отношениях между СССР и США. По инициативе Рузвельта между странами были установлены дипломатические отношения. 16 ноября он сказал советскому послу: «Мой дорогой господин Литвинов, я весьма счастлив известить Вас, что в результате наших с Вами бесед правительство США решило установить нормальные дипломатические отношения с правительством СССР и обменяться с ним послами. На деюсь, что отношения, ныне устанавливаемые между нашими народа\ смогут навсегда оставаться нормальными и дружественными и что наи народы впредь смогут сотрудничать ради своей взаимной пользы и ра сохранения мира во всем мире».

После блестящей победы на выборах 1936 года Рузвельт с тревогой следил за обстановкой в Европе. В Чикаго 5 октября 1937 года он произнес так называемую «карантинную речь». «Мир, свобода и безопасность для девяноста процентов населения земного шара находятся под угрозой со стороны остальных десяти процентов, которые угрожают разрушением всех международных законов и установлений… Похоже, к несчастью, верно, что эпидемия всемирных беззаконий распространяется вширь. Когда эпидеми заразной болезни начинает распространяться в разные стороны, общество объединенными усилиями устраивает карантин для больных, с тем чтобы защитить здоровье остальных и предотвратить распространение заразы».

Неудивительно, что «карантинная речь» подверглась нападкам изоляционистов, которые потребовали разъяснений намерений президента. Через много лет историк Чарлз Берд опубликовал запись, свидетельствующую о том, что Рузвельт говорил уклончиво, уходил от вопросов, но никогда не отрицал того, что «карантинная речь» знаменует цовый подход в международных отношениях, хотя и отказывался рассказать, в чем это новый подход заключается.

Но похоже, Мюнхенские соглашения (1938) стали решающим фактором, заставившим Рузвельта объединиться с европейскими демократиями. Отныне приверженность президента политике сокрушения диктаторов станет неизменной, через три года венцом этой политики будет вступление Америки во Вторую мировую войну.

В начале 1939 года в послании «О положении в стране» Рузвельт назвал нации-агрессоры поименно, указав, что это Италия, Германия и Япония. Он подчеркнул, что «имеется много методов, не военных, но более сильных и эффективных, чем простые слова, чтобы довести до сознания агрессивных правительств чувства, охватившие наш народ».

В апреле 1939 года, в течение месяца с момента нацистской оккупации Праги, Рузвельт впервые назвал агрессию против малых стран тотальной угрозой американской безопасности. На пресс-конференции 8 апреля 1939 года Рузвельт заявил репортерам, что «сохранение политической, экономической и социальной независимости любой малой нации положительно воздействует на нашу национальную безопасность и благополучие. Если же любая из них исчезает, то это ослабляет нашу национальную безопасность и уменьшает наше благополучие». В речи на заседании Панамериканского союза 14 апреля он пошел еще дальше, заявив, что интересы безопасности Соединенных Штатов не могут более сводиться к «доктрине Монро».

В течение апреля 1939 года ему удалось сделать шаг к военному сотрудничеству с Великобританией. Соглашение между двумя странами позволило Королевскому военно-морскому флоту сосредоточить все свои силы в Атлантическом океане.

Однако когда 3 сентября 1939 года Англия объявила войну Германии, Рузвельту ничего не оставалось, как заявить о нейтралитете США. В то же время он стал добиваться пересмотра законодательства, с тем чтобы позволить Великобритании и Франции закупать американское оружие.

Еще в начале 1939 года Рузвельт призвал к пересмотру «законов о нейтралитете». Конгресс трижды отвергал его предложения, что лишний раз свидетельствует о царивших в Америке изоляционистских настроениях. И только с началом Второй мировой войны положение изменилось. 21 сентября специальная сессия Конгресса, созванная Рузвельтом, приняла «Четвертый закон о нейтралитете», по которому воюющим странам позволялось закупать оружие и военное снаряжение в США при условии, что оплата будет производиться наличными, а купленный товар перевозиться на собственных или нейтральных судах. Из-за английской блокады такими странами являлись лишь Великобритания и Франция.

Во время так называемой «странной войны» американские лидеры полагали, что от них потребуется только материальная помощь. Считалось, что французская армия, находясь за «линией Мажино» и поддерживаемая Королевским военно-морским флотом, нанесет Германии сокрушительный удар.

10 июня 1940 года, когда Франция начала сдавать позиции, Рузвельт отказался от формального нейтралитета и выступил с заявлением в поддержку Великобритании. В своей энергичной речи, произнесенной в Шарлотте-вилле, штат Вирджиния, он заклеймил Муссолини, чьи войска в тот день напали на Францию, и провозгласил обязательство Америки оказывать всестороннюю материальную помощь любой из стран, противостоящей германской агрессии. Президент также заявил, что Америка будет наращивать свои вооруженные силы.

Появившаяся надежда на то, что США станет союзником Великобритании, явилась одним из решающих факторов, повлиявших на решение Черчилля продолжать войну в одиночку: «Мы пойдем до конца… И даже, во что я ни на миг не верю, если этот остров или значительная его часть будут покорены и доведены до изнеможения, наша империя за морями, огражденная и защищенная британским флотом, продолжит борьбу до тех пор, пока Новый Свет, со всей своей силой и мощью, не выступит ради спасения и освобождения Старого».

Г. Киссинджер в книге «Дипломатия» пишет: «Методы Рузвельта были сложными и изощренными: возвышенная постановки целей, хитроумная тактика, конкретное определение задач и не слишком откровенное освещение подоплеки отдельных событий. Многие из действий Рузвельта были на грани конституционности. Ни один из президентов того времени не смог бы, пользуясь методами Рузвельта, надеяться на то, что останется у власти. Но Рузвельт четко представлял себе, что запал прочности Америки почти исчерпан, а победа держав „оси“ сведет фактор безопасности государства на нет. И самое главное, он обнаружил, что Гитлер — олицетворенное отрицание всех исторических американских ценностей».

В течение многих месяцев Рузвельт действовал, исходя из вероятности вступления США в войну. Он резко увеличил американский военный бюджет и в 1940 году призвал Конгресс ввести всеобщую воинскую обязанность в мирное время. Но изоляционистские настроения были настолько сильны, что летом 1941 года всеобщая воинская обязанность была восстановлена палатой представителей большинством всего в один голос.