Елена Авадяева - 100 великих казней

Вот что вспоминал его ближайший помощник — радист Макс Клаузен: «Ведь мы еще за несколько месяцев до нападения Германии на СССР сообщали, что у границы Советского Союза сосредоточено по меньшей мере 150 дивизий и что война начнется в середине июня. Мы получили странную радиограмму, в которой говорилось, что возможность нападения представляется Центру невероятной. Рихард был вне себя. Он вскочил, как всегда, когда сильно волновался, и воскликнул: „Это уж слишком!“. Он прекрасно сознавал, какие огромные потери понесет Советский Союз, если своевременно не подготовится к отражению удара». Безусловно, он не мог не знать о сталинских репрессиях в Союзе. О том, что им подверглось и командование Красной Армии, и руководство советской разведки, многие оперативные работники, разведчики-нелегалы. Ведь за рубежом и, в частности, в Японии, о московских судебных процессах, тотальных чистках тогда писали достаточно. Знал он и о перебежчиках — крупных работниках советской разведки. Нельзя исключить, что у Зорге возникали мысли о том, что и ему не избежать трагической судьбы многих советских разведчиков, безжалостно расстрелянных или брошенных на длительные сроки в лагеря, если бы он вернулся в Советский Союз.

Но Рамзай продолжал честно выполнять свой долг. Ему не верят? Он найдет новые доказательства, неоспоримые факты! Он заставит Центр поверить! Жизнь скоро подтвердила правоту Рамзая. Нападение Германии произошло в тот же день и час, о которых сообщал Зорге. Вот почему информация Зорге, поступавшая после 22 июня, немедленно шла в ход. Сообщение о том, что Япония не вступит в войну против Советского Союза, сыграла немалую (если не решающую) роль в принятии Сталиным решения перебросить свежие, хорошо обученные дивизии с Дальнего Востока и Сибири под Москву. В середине 1941 года Зорге сумел добыть сведения исключительной важности: Япония сосредоточивала силы для войны на Тихом океане и готовила нападение на американскую базу Перл-Харбор. Как теперь выяснилось, он поставил на карту жизнь свою и своих помощников, чтобы помочь Соединенным Штатам, в которых уже тогда видел потенциального союзника СССР в борьбе против гитлеровской Германии.

Однако советский Центр по неясным причинам эту информацию до американских коллег не довел.

За годы работы Рамзай показал себя непревзойденным мастером конспирации. Вот почему его организации удалось почти восемь лет избегать разоблачения, несмотря на слежку, которую японская контрразведка установила за ним и его сотрудниками. Однако кольцо вокруг Зорге стягивалось все туже. До сих пор остаются невыясненными все обстоятельства провала группы Зорге. 18 октября 1941 года Зорге был арестован японской полицией.

Отношение к Зорге Сталина и руководства советской разведки, а также тот факт, что после ареста Зорге с советской стороны не было даже попыток его освободить, наталкивает на мысль, что он стал больше не нужен советскому руководству и его просто-напросто «сдали» японским властям Сразу же после ареста Зорге в России была арестована его жена — она была сослана в район Красноярска, где погибла в 1943 году.

Следствие по делу Рамзая тянулось почти два года. Несмотря на требования немецкого правительства выдать Зорге и его радиста Клаузена, японцы этого не сделали. Они предпочли сами провести расследование, и 29 сентября 1943 года Токийский районный суд вынес советскому разведчику смертный приговор. Но еще целый год Зорге находился в тюрьме в ожидании казни.

В ходе следствия Зорге нередко подвергали жестоким пыткам, чтобы добиться признания им своей вины. Однако и во время следствия, и на суде он неоднократно заявлял, что не признает себя виновным. «Ни один из японских законов нами нарушен не был. Я уже объяснял мотивы своих поступков. Они являются логичным следствием всей моей жизни. Вы хотите доказать, что вся моя жизнь стояла и стоит вне закона. Какого закона? Октябрьская революция указала мне путь, которым должно идти международное рабочее движение. Я тогда принял решение поддерживать мировое коммунистическое движение не только теоретически и идеологически, но и действенно, практически в нем участвовать. Все, что я предпринимал в жизни, тот путь, которым я шел, был обусловлен тем решением, которое я принял двадцать пять лет назад. Происходящая германо-советская война еще больше укрепила меня в правильности того коммунистического пути, который я избрал. Я об этом заявляю с полным учетом того, что со мной произошло за двадцать пять лет моей борьбы, в частности и с учетом того, что со мной произошло 18 октября 1941 года…» После суда Зорге подал апелляцию в Верховный суд, но ее довольно скоро отклонили. День казни в приговоре не был указан.

В тюрьме у Зорге невероятно обострился слух, и он мог слышать, несмотря на мощную стену, репродуктор, находившийся где-то в городе. Таким образом, он получал какие-то новости из внешнего мира. К тому же ему симпатизировал японский переводчик, приставленный официально во время суда (Зорге скрывал, что знает японский язык), и тоже сообщал последние новости. Зорге, конечно, понимал, что в итоге победа будет за странами антигитлеровской коалиции, однако конца войны он не дождался. 7 ноября (этот день — официальный советский праздник — очевидно, был выбран специально) 1944 года около 10 часов утра за ним пришли.

Вошедший в камеру начальник тюрьмы Ичидзима сказал: «Сегодня ваш праздник. Надеюсь, вы умрете спокойно», — и затем спросил, не хочет ли Зорге добавить что-либо к своему завещанию.

«Мое завещание останется таким, каким я его написал».

«Имеете ли вы что-нибудь еще сказать?»

«Да, имею. Вы правы, господин начальник тюрьмы: сегодня у меня праздник. Великий праздник — двадцать седьмая годовщина Октябрьской социалистической революции. Я хочу добавить несколько слов к своему завещанию. Передайте живым: Зорге умер со словами: „Да здравствует Советский Союз, да здравствует Красная Армия!“».

Согласно ритуалу при казни присутствовал буддийский священник. Он должен был прочитать молитву у тюремного алтаря. Но, повернувшись к священнику, Зорге учтиво произнес:

«Я благодарю вас за вашу любезность. Ваши услуги не понадобятся. Я готов».

Зорге провели через тюремный двор к железобетонной камере, где происходили казни. Он встал на крышку люка и сам надел на шею петлю. В 10.20 люк под Рихардом Зорге провалился.

Бесстрастный медицинский протокол, составленный тюремным врачом, зафиксировал такую подробность: после того, как Зорге сняли с виселицы, сердце его билось еще 8 минут.