Елена Авадяева - 100 великих казней

Он нигде не работал, и, разумеется, в те времена такой образ жизни не мог не вызвать пристального внимания органов внутренних дел. Но безнаказанность Рокотова во многом объяснялась тем, что он был агентом БХСС. Но вел он двойную игру. В своих донесениях Ян Косой подробно рассказывал о том, что «видел» на «черном рынке». При этом главными преступниками он выставлял людей, замешанных в незначительных сделках. «Сдавал» он милиции и своих «бегунков». Все были довольны — милиция регулярно отчитывалась об очередных поимках спекулянтов, валютчик же был спокоен за свой бизнес.

За долгие годы спекуляции Яну удалось сколотить огромное состояние. Но валюту и золотые монеты, составлявшие основу его капитала (значительная часть состояния постоянно «крутилась»), он никогда не держал при себе, а хранил их в специальном американском чемодане с искусно вмонтированной системой сложных замков. Саквояж постоянно «блуждал» по квартирам его приятелей и любовниц. Иногда он сдавал его в камеру хранения на вокзале.

Рокотов оказался довольно внимательным человеком. Однажды, решив проверить, не слушают ли его домашний телефон, он поздней ночью позвонил одному из приятелей и сказал, что хочет передать ему на хранение чемодан, которым «очень дорожит». К тому моменту агенты КГБ уже знали, что свой капитал он хранит в кейсе. Напасть же на его след никак не могли.

Агенты испытали адские мучения. С одной стороны, существовала опасность того, что это всего лишь трюк, пустышка. Но с другой — соблазн завладеть чемоданом был огромен. Времени на раздумья у них не оставалось.

Ночью Рокотов встретился с приятелем, передал кейс. Вскоре под благовидным предлогом его приятель был задержан. В чемодане лежали… мочалка и кусок банного мыла.

Рокотов мгновенно затаился. Даже одного из арабских офицеров, сделка с которым сулила ему полумиллионную прибыль, он переадресовал своей сообщнице. С поличным они были задержаны.

Ян Косой временно прекратил валютные махинации. Но его деятельная натура требовала работы.

И вскоре группа наружного наблюдения зафиксировала появление Яна Косого с объемистым чемоданом в руке в ресторане Ленинградского вокзала. Пока Рокотов сидел в ресторане, бригаду «наружки» полностью обновили. Теперь за ним присматривали две молодые женщины. (Позже на допросе он показал, что это-то и сбило его с толку.)

Поужинав, Рокотов, стремясь раствориться в потоке пассажиров, нырнул в камеру хранения. Пользуясь рецептом своего литературного прототипа (Корейко), он сдал чемодан и пошел домой, петляя по улицам.

Трудно понять, чего в этом поступке было больше — хитроумия или идиотизма. Разумеется, Яну надо было где-то хранить свое добро, и поскольку государственным облигациям доверять он не мог, в банк деньги положить — тем более, необходимо было найти для золота какое-то хранилище. Но таскать деньги по квартирам в чемодане? Доверять государственной камере хранения, где его моментально изъяли, не предъявив даже санкции прокурора? Тем более только что едва не попавшись на операции с пустым чемоданом? Объяснение этому поступку может быть только одно. Ян чувствовал, что находится под колпаком, знал, что телефон его прослушивается, что квартира его вот-вот может быть обыскана, времени закапывать или прятать деньги у него не оставалось. Скорее всего, случившееся было актом отчаяния — Ян пытался просто избавиться от денег.

Оперативники мигом вскрыли хитроумные замки и открыли кейс. Там находились валюта, золотые монеты, крупная сумма советских рублей. Решено было оаавить в камере хранения засаду.

Прошло несколько дней. Ян Рокотов успокоился и вновь приехал на Комсомольскую площадь. Жадность взяла верх над благоразумием. На этот раз он разработал «хитроумный» план изъятия собственных капиталов. Впрочем, нам сдается, знай он, что ему противостоит весь мощнейший технический и человеческий потенциал Лубянки, он просто явился бы с повинной в ближайшее отделение милиции.

Он пообедал в привокзальном ресторане, стараясь определить, нет ли за ним «хвоста». Затем на электричке отправился в сторону Загорска. Но на станции Пушкино перед самым отправлением поезда он раздвинул локтями закрывающиеся двери и выскочил на платформу. С величайшими предосторожностями окружным путем, через Мытищи и ВДНХ Ян вернулся на вокзал и убедился, что слежки за ним нет. Ее и в самом деле сняли, опасаясь, что Рокотов не придет за чемоданом. Он вошел в камеру хранения и огляделся. Там было несколько человек, которые не вызвали у него подозрений.

Подошла его очередь. Старик-приемщик взял у Рокотова квитанцию и направился искать багаж.

Неожиданно у стойки возник мужчина с двумя парами новых лыж. «Можно у вас лыжи оставить до вечера?» — спросил он у приемщика.

«Подождите, я занят», — ответил старик и протянул Рокотову чемодан. Ян Косой взял чемодан и почувствовал, как его левую руку заломил за спину обладатель лыж. На правую ловко навалился парень, только что мило разговаривавший с молодой девушкой.

«Это не мой чемодан! Ты что, дед, ослеп! У меня черный был», — закричал Рокотов. «Перестаньте ломать комедию, Ян Тимофеевич», — раздался голос сотрудника, дежурившего в камере много дней.

В отчаянии Рокотов начал сползать на колени. Его подхватили. «Боже, какой я кретин», — застонал он. От волнения «купец» даже прокусил себе пальцы. Тем временем следственная группа вплотную подошла к аресту еще одного «короля» черного рынка — 24-летнего Владислава Файбышенко. Он хоть и был самым молодым среди московских «купцов», но не уступал им ни в хватке, ни в масштабах, а нередко даже превосходил. Слежка за Файбышенко показала, что сфера его деятельности ограничивается, как правило, одной только «плешкой». К охоте за иностранцами он также привлекал «бегунков», но делал это не так широко, как Рокотов.

Третий «король», Яковлев, имел университетское образование, учился в аспирантуре Института народного хозяйства им Плеханова. Ему сулили большое будущее, однако он выбрал иной путь. В 1958 году он начал активно подвизаться в валютном бизнесе. Стал ключевой фигурой на «черном рынке». Прикрывать свои проделки ему помогала связь с милицией. С начала 1959 года он являлся тайным осведомителем БХСС. К тому моменту, когда этот «купец», пользовавшийся широкой известностью среди контрабандистов Риги, Львова и Ленинграда, оказался на скамье подсудимых, ему исполнилось 33 года.

Вскоре и Файбышенко был задержан с поличным. При нем оказалось 148 золотых английских фунтов и большая сумма рублей.

При повторном обыске комнаты, которую он арендовал, агенты нашли тайник. В одной из ножек платяного шкафа было спрятано валюты почти на полмиллиона рублей. По мере того, как росло число улик, Файбышенко стал понимать, что путь к отступлению отрезан, и начал давать показания.