Елена Авадяева - 100 великих казней

21 декабря 1718 года Артемий Петрович возвратился из Персии в Петербург. Петр I радушно принял Волынского и, внимательно выслушав его доклад по русско-персидским делам, остался доволен поездкой своего посланника в Персию. Радушный прием Волынского царем сейчас же заметили министры и наперебой стали приглашать его к себе на «ассамблеи». Волынский был молод, холост, красив и умен. Веселая и жизнерадостная Екатерина I, так любившая танцевать с Волынским на балах, решила женить его на двоюродной сестре Петра I — Александре Нарышкиной. Дело устраивалось долго, и наконец 18 апреля 1722 года Волынский обвенчался с Нарышкиной. Он породнился с царем, и его дети могли претендовать на российский престол. Детей было трое — Аннушка, Мария и Петенька. Волынский ревностно занимался их воспитанием — его жена умерла вскоре после последних родов.

За удачное выполнение данного поручения Петр I пожаловал Волынского полковником и генерал-адъютантом, а затем назначил его (в 1718 году) в Астрахань губернатором. Волынский замечательно исполнил свою трудную задачу и все более и более завоевывал милость царя, который в это время дружески называл его запросто «Артемием».

В губернаторство Волынского в Астрахани русские войска совершили поход в Персию (1722). Первый отряд, вступивший в сражение с горцами, был разбит. Недруги Волынского не замедлили объяснить это обстоятельство ложными сообщениями астраханского губернатора о состоянии кавказских горцев и, кстати, передали Петру I, в преувеличенном виде, рассказы о взятках и вымогательстве Волынского во время его посольства в Персии и управления Астраханской губернией. Петр I был страшно разгневан, и классическая дубинка первого русского императора сильно прошлась по спине астраханского губернатора. Только заступничество Екатерины, сопровождавшей Петра I в походе, спасло Волынского от неминуемой смерти. Хотя потом Петр Великий как бы помирился с Волынским, но прежняя его милость не возвращалась к Артемию Петровичу. В царствование императрицы Екатерины I Волынский был произведен в генерал-майоры и назначен губернатором в Казань. Губернаторство в Казани характерно, с одной стороны, целым рядом самодурств и хищений Волынского, с другой — весьма дельными административными распоряжениями и заканчивается учреждением над ним «инквизиции» по поводу неумеренных его поборов с татар и черемис. При Петре II Волынский был министром в Голштинии (пост явно не соответствовавший его амбициям). По восшествии на престол Анны Иоанновны Волынского потянуло в столицу. Сблизившись с любимцем Бирона обер-шталмейстером графом Левенвольдом, Волынский, при его посредничестве, перешел в 1732 году на службу в придворное ведомство начальником государственных конных заводов. Эту должность он избрал для того, чтобы в конюшнях, которые ежедневно посещал Бирон — страстный охотник до лошадей, — иметь случай побеседовать с могущественным вельможей и снискать себе его благоволение. Расчет оказался верным, и Волынский с тех пор начал быстро продвигаться по службе. Так, в 1734 году он был пожалован генерал-лейтенантом. В конце 1734 года он получает в подарок место для постройки дома в Петербурге, на Мойке. В 1736 году стал обер-егермейстером, а в 1738 году был произведен в кабинет-министры.

Цель была достигнута — Волынский оказался у кормила правления Русского государства. Эту власть он делил с немцами, враждебно настроенными против русских — с Бироном, Остерманом и Минихом, которые, ссорясь друг с другом и подставляя один другому ногу, сходились в одном — в презрении к русским. Волынский начал с того, что расширил кабинет министров частным созывом «генеральных собраний», на которые приглашались сенаторы, президенты коллегий и другие сановники, и сосредоточил в своих руках все дела кабинета: через год после его назначения в кабинет-министры он стал единственным докладчиком у императрицы по делам кабинета.

Он попытался влиять на управление страной, и тут-то бироновские министры не захотели видеть в нем равного себе, если не больше. На него начали собирать компромат. В скором времени выяснилось, что претендует он не просто на место у кормушки, но и на «хозяйское место».

Еще в 1731 году во время пребывания в Москве Волынский сблизился с несколькими образованными людьми: морским офицером Федором Ивановичем Самойловым, придворным архитектором П. М. Еропкиным и горными инженерами А. Ф. Хрущевым и В. Н. Татищевым.

Друзья Волынского собирались у него в доме на Мойке. В дружеских беседах высказывались мечты о будущем, высказывались разные соображения и планы об улучшении государственных порядков, обсуждались (а частенько и осуждались) разные государственные мероприятия, действия правительственных лиц и самой императрицы.

В этих разговорах давалась резкая характеристика правителей-немцев, в особенности Бирона и Остермана, изливалась желчь на родовитых русских людей, исполнявших роли шутов при дворе Анны Иоанновны.

Много рассуждал Волынский о браке Анны Леопольдовны и о наследии престола после Анны Иоанновны.

Брак Анны Леопольдовны с герцогом Брауншвейгским Антоном Ульрихом имел громадное политическое значение. Анна Иоанновна, вскоре по воцарении, назначила своим преемником несуществующее лицо — того ребенка, который должен был родиться от будущего брака ее племянницы. Бирон хотел обвенчать с Анной Леопольдовной своего сына Петра, но это ему не удалось. В числе лиц тайно, но деятельно работавших против этого замысла Бирона был Волынский.

В подражание античным и средневековым теоретикам Волынский написал «генеральный проект о поправлении внутренних государственных дел», — обширный политический трактат, заключающий в себе исторический обзор русского государства, его политического и экономического положения в первой половине XVIII века и средства для «поправления внутренних государственных дел».

Сборища Волынского не могли укрыться от зоркого глаза Остермана, не терпевшего Волынского. Остерман напустил на Волынского его недруга, князя А. Б. Куракина, который стал всюду преследовать Волынского, распускать про него пошлые сплетни, а своему конфиденту, В. К. Тредиаковскому, поручил сочинить на Волынского пасквильные «песенки» и «басенки». Императрица и Бирон предупредили Волынского, что Куракин «врал» на него при дворе, советуя ему быть поосторожнее. Кроме князя Куракина, «вредил» Волынскому другой русский — адмирал граф Головин, сердитый на него за открытые им беспорядки по адмиралтейству. Волынский подал императрице свое «доношение», в котором оправдывается от возводимых на него обвинений и едко указывает на лицемерие при дворе, вытекающее из всей политики Российского государства.