Олег Ермишин - Афоризмы

Доверенные тебе тайны храни с большею тщательностью, нежели порученное тебе имущество, так как честные люди должны являться людьми, имеющими характер надежнее самой клятвы.

Не скоро становись другом, а сделавшись раз, старайся им оставаться, потому что одинаково постыдно – не иметь ни одного друга и менять многих друзей.

Одна из первых обязанностей дружбы состоит в том, чтобы предупреждать просьбы друзей.

Друзья при счастливых обстоятельствах должны являться лишь по приглашению, – а в несчастьях – без приглашения, сами по себе.

Не делай частых и долгих посещений к одним и тем же лицам: ведь от всего бывает пресыщение.

К родителям относись так, как ты желал бы, чтобы твои собственные дети относились к тебе.

Не думай, что, сделавши что-либо нехорошее, ты можешь скрыться, так как, скрывшись от других, ты не скроешься от своей совести.

Люди плачут над вымыслами поэтов, а на подлинные страдания… взирают спокойно и равнодушно.

Одному человеку, который не знал ни музыки, ни геометрии, ни астрономии, но желал стать его учеником, он [Ксенократ] ответил так: «Ступай прочь: тебе не за что ухватить философию!» [517]

Жалеть о сказанном мне приходилось, о несказанном – никогда.

Если бы руки имели быки и львы или кони, (…)

Кони б тогда на коней, а быки на быков бы похожих

Образы рисовали богов. [518]

Эфиопы пишут своих богов черными и с приплюснутыми носами, фракийцы – рыжими и голубоглазыми, мидяне и персы – также подобными самим себе. [519]

[Бог] весь зрение и весь – слух (…); и он весь – ум, разумение и вечность. [520]

Все есть бог. [521]

С тиранами нужно говорить или как можно меньше, или как можно слаще. [522]

Эмпедокл однажды сказал (…), что невозможное дело – найти мудреца. «Конечно, – ответил Ксенофан, – ведь нужно самому быть мудрецом, чтобы найти мудреца». [523]

Нельзя просить у богов победы в кавалерийском сражении тем, кто не умеет ездить верхом. [524]

Предводитель должен отличаться от подчиненных не роскошным образом жизни, а трудолюбием и умением предвидеть события. [525]

Трудно прокормить одного бездеятельного человека, еще труднее прокормить целое семейство, но труднее всего содержать войско, проводящее время в праздности. [526]

Тот, кто намерен добиться победы [на войне], должен стать коварным, скрытным, хитрым, лукавым, вором и грабителем. [527]

Воины, предавшиеся грабежу, сами становятся добычей. [528]

Если люди трусят, то чем больше их, тем более ужасному и паническому страху они поддаются. [529]

Кир (…) считал (…) совершенно нелепым, если полководец, желая дать какое-нибудь распоряжение, будет приказывать так, как это делают у себя дома некоторые из господ: «Пусть кто-нибудь сходит за водой» или «Пусть кто-нибудь нарубит дров». (…) При таких приказаниях все только смотрят друг на друга, но никто не берется выполнять распоряжение, все виновны, но никто не стыдится (…). Вот по этим-то причинам он и называл по имени всех, кому отдавал какое-либо приказание. [530]

Убеждение, что ими пренебрегают, делает хороших воинов малодушными, а дурных – более наглыми. [531]

Оружие (…) уравнивает слабых с сильными. [532]

Великое дело – завладеть властью, но еще более трудное – однажды захватив, сохранить ее за собой. [533]

Счастье доставляет тем больше радости, чем больше потрудишься, прежде чем достигнешь его. Ведь труд – приправа к счастью. [534]

Не так страшно не достичь счастья, как горько лишиться уже достигнутого. [535]

У царя много очей и много ушей. А если кто думает, что у царя есть только одно избранное око, то он ошибается. [536]

Молва определяет нравы. [537]

Добродетель – выгодна. [538]

Умел он [император Юлиан] делать зараз три дела, именно слушать, говорить и писать. [539]

Человек существо ненасытное и неблагодарное. [540]

Приходится более восхищаться законностью данной власти, чем ее обширностью. [541]

В пляске каждое движение преисполнено мудрости, и нет ни одного бессмысленного движения. Поэтому митиленец Лесбонакт (…) прозвал танцоров «мудрорукими». [542]

Знающий целое может знать и его часть, но знающий часть еще не знает целого. (…) Мог бы Фидий, увидавший львиный коготь, узнать, что он – львиный, если бы никогда не видал льва целиком? [543]

Жизнь коротка, а наука долга. [544]

Кормилицы (…) говорят о своих питомцах, что надо их посылать в школу: если они и не смогут научиться там чему-нибудь доброму, то, во всяком случае, находясь в школе, не будут делать ничего плохого. [545]

Среди мертвецов равноправие. [546]

Похвала приятна только тому, кого хвалят, остальным же она надоедает. [547]

Да будет мой историк таков: (…) справедливый судья (…), чужестранец, пока он пишет свой труд, не имеющий родины. [548]

Лучше, когда мысли мчатся на коне, а язык следует за ними пешком, держась за седло и не отставая при беге. [549]

Невежество делает людей смелыми, а размышление – нерешительными. (Перефразированный Фукидид.) [550]

Только раз в жизни римляне бывают искренни – в своих завещаниях. [551]

Количеством нужд дети превосходят взрослых, женщины – мужчин, больные – здоровых. Короче говоря, всегда и везде низшее нуждается в большем, чем высшее. Вот почему боги ни в чем не нуждаются, а те, кто всего ближе стоит к богам, имеют наименьшие потребности. [552]

Где надежды значительнее, там всегда и зависть губительнее, и ненависть опаснее. [553]

Ненавижу тех, кто помнит, что было на пиру. [554]

Дым отечества (…) светлее огня на чужбине. [555]

«Что такое люди?» – «Смертные боги» – «А что такое боги?» – «Бессмертные люди». [556]

Сама забота не без отрады, так как доставляет некоторое занятие. Что бы мы делали, не имея никого, о ком позаботиться? [557]

Огонь не потухает оттого, что от него зажгут другой. [558]

Следует класть на язык свой печать, чтоб слова не молвить

Лишнего, – пуще богатства надо слова охранять.

Надо пользоваться не красотой книг и не их количеством, но их речью и всем, что в них написано.

Пока ты счастлив, у тебя есть друзья среди людей, есть друзья и среди богов; последние охотно выслушивают твои просьбы. Но случись с тобой несчастье, с тобой перестанут водить дружбу; с переменой счастья все разом становятся во враждебные отношения к тебе.