Петр Люкимсон - Бизнес по-еврейски 3: евреи и деньги

Не исключено, что так оно и было, однако еще раньше он с группой беспрекословно подчинявшихся ему приятелей поднимался в шесть часов утра и за то время, которое оставалось до первого звонка, собирал оставленные на лавочках пустые бутылки, которые затем сдавал в пункт стеклотары. Этот первый бизнес приносил ему от 80 до 120 рублей ежемесячно – почти столько же, сколько в то время зарабатывали его школьные преподаватели.

В 12 лет, мечтая о том, чтобы его сын стал выдающимся раввином, Авнер Леваев отправил Льва-Лейба в действовавшую тогда в Самарканде подпольную хабадскую ешиву. И снова отец почти ничего не давал сыну на карманные расходы, но когда Лев приезжал на каникулы, каждый раз вручал ему маленький чемоданчик, который велел передать директору ешивы. Как-то Лев не удержался и открыл чемоданчик. В нем оказались деньги – десятки туго перевязанных пачек красных советских «червонцев», которые его отец регулярно жертвовал этой ешиве и на которые она, собственно говоря, и существовала. Позднее Лев Леваев узнал, что его отец тратил немалые деньги и на помощь советским евреям, отъезжающим в Израиль, – он оплачивал за них ту сумму, которую они должны были вернуть Советскому государству за полученное ими высшее образование. Сумма эта составляла около тысячи рублей и была для многих семей советских евреев просто непосильной. И при всем этом он отказывал в деньгах на карманные расходы собственным детям!

Впрочем, «скупость» отца не очень печалила предприимчивого подростка. Уже во время учебы в ешиве Леваев вместе с товарищами стал скупать за бесценок сломанные велосипеды и мотоциклы, ремонтировать их и затем продавать с двойной, а то и тройной прибылью. Вырученные от этого деньги он вкладывал в покупку «из-под прилавка» в универмагах различных модных и дефицитных товаров (например, только появившихся тогда нейлоновых рубашек и кофточек). Причем скупал он обычно всю партию, после чего с помощью тех же товарищей с успехом сбывал этот товар с рук по спекулятивным ценам. Все это позволяло 14-летнему Леваеву зарабатывать в месяц столько, сколько простому советскому инженеру и не снилось.

В 1971 году над Авнером Леваевым нависла угроза ареста по обвинению в хищениях и спекуляции, и семья спешно засобиралась в Израиль. Накопленное им немалое состояние Авнер решил обратить в алмазы. По одной из версий, эти алмазы он постепенно тайно переправлял в Израиль через тех самых евреев, которым помогал в отъезде на историческую родину.

По поводу того, почему у Авнера Леваева не заладились дела в Израиле, существует несколько версий. По одной из них, купленные им алмазы оказались фальшивыми. По другой, он просто не учел тот факт, что стоившие астрономические суммы в СССР, в Израиле они ценились намного дешевле, так что вырученная за них сумма оказалась куда меньше ожидаемой. Как бы там ни было, полученных за алмазы денег бывшему директору ташкентского универмага хватило лишь на то, чтобы открыть небольшой бизнес, доходы от которого с трудом позволяли ему кормить семью. Лев Леваев вместе с братом оказались в хабадской ешиве в Кирьят-Малахи, где чувствовали себя неуютно. Часто, когда другие ученики ешивы уезжали домой, Лев оставался в ней на субботу и праздники: если большинству ешиботников дирекция выдавала деньги на проезд до дому, то Льву в этом отказывали, считая, что его отец, будучи бизнесменом, сам в состоянии позаботиться о сыне. А признаться в том, что отец почти не дает ему денег, Лев стеснялся.

В это время у него и возникла идея оставить учебу в ешиве и начать самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. В 1972 году с помощью будущего депутата Кнессета от партии ШАС Амнона Коэна Леваев устраивается огранщиком алмазов в компанию «Зотар». Лишь спустя какое-то время он решился рассказать отцу о своем уходе из ешивы, и известие о том, что его сын уже никогда не станет великим раввином, стало для Авнера Леваева большим потрясением. В 18 лет Лев Леваев призывается в ряды ЦАХАЛа, проходит службу при военном раввинате, а, демобилизовавшись в 1977 году, вместе с товарищем открывает первую собственную мастерскую по огранке алмазов.

С этого момента мы и вступаем в самую загадочную полосу жизни Льва Леваева, продолжавшуюся вплоть до 1996 года.

Согласно распространенной в израильских деловых кругах версии, начальный капитал Льва Леваева составило приданое его жены Ольги Элиэзер, а связи его тестя – ювелира средней руки – открыли молодому бизнесмену доступ в закрытый мир алмазно-бриллиантового бизнеса. Сам Леваев этой версии не опровергает, но и не подтверждает, предпочитая делать упор на собственные деловые качества. Он рассказывает о том, как сумел скопить первые 15 тысяч долларов, на которые купил алмазы у знакомого ювелира – религиозного еврея. Но, как вскоре выяснилось, тот жестоко обманул его: оказалось, что реальная стоимость этих алмазов не превышала и 5 тысяч долларов.

Основной упор в рассказе о начальном этапе своей биографии Леваев делает на то, что в первые годы работы у него не было денег на покупку крупных алмазов, он вынужден был заниматься огранкой «мелочевки». При этом всегда избегал брать партию сырья в долг, предпочитая расплачиваться за нее наличными и покупать сырье в соответствии с имеющимися у него средствами. К тому же он никогда не покупал алмазов больше, чем могла обработать его маленькая гранильная мастерская, в которой сначала был только один, а затем трое наемных работников. И именно это и принесло ему первые деньги. Многие огранщики тогда инвестировали деньги в покупку запасов сырья в расчете на то, что бриллианты будут дорожать, и брали для этого крупные ссуды в банке. Но в 1980 году рынок обвалился, алмазы причем в первую очередь крупные, начали падать в цене, банки перестали выдавать ссуды ювелирам и многие из них обанкротились. Леваев же благодаря своей осторожности остался на плаву, без особых потерь, и когда на рынке алмазов снова началось оживление, стал искать пути прямого выхода на поставщиков сырья.

В эти годы он часто появляется в Антверпене и в Лондоне, а затем несколько месяцев проводит в Африке, живя в бараке бок о бок с такими же, как он, «охотниками за алмазами», одержимыми жаждой заключить выгодные договора с добывающими их компаниями. Будучи глубоко религиозным евреем, Леваев умудряется соблюдать в этих условиях кашрут, месяцами питаясь привезенными с собой из Израиля консервированными сосисками. С того времени он, по его собственному признанию, ненавидит сосиски и его мутит от одного их вида. В конце концов Леваев получает право на прямое приобретение алмазов у всемирно известного концерна «Де Бирс», однако навязанные ему условия считает кабальными: «Де Бирс» продавала камни оптом, в коробках, по одной и той же цене – без всякого учета их качества, и покупателю оставалось надеяться на удачу, которая сопутствовала ему не всегда. Пройдет не так уж много времени – и Леваев сполна рассчитается с «Де Бирс», начав наступать на пятки этой компании во всем мире. Но в тот период Леваев активно расширяет свой алмазный бизнес, увеличивая число своих гранильных мастерских до 12 и активно внедряя новые технологии. В его мастерских гранильщики моделируют на компьютере различные варианты огранки с учетом индивидуальных особенностей камня, используют при обработке алмазов лазер. Все это постепенно выдвигает Льва Леваева в ряды лидеров алмазообрабатывающей промышленности Израиля.