Петр Люкимсон - Бизнес по-еврейски 3: евреи и деньги

Такое несколько презрительное отношение к торговле и торговому ремеслу сохранялось и у евреев, живших на своей земле в эпоху Второго Храма, когда во всех концах Римской империи уже существовала еврейская диаспора, жившая в значительной степени именно торговлей. Во всяком случае, Иосиф Флавий с явной ноткой высокомерия писал в своих «Иудейских древностях»: «Мы не населяем страны прибрежной и не питаем склонности ни к торговле, ни к вызываемому ею общению с другими народами. Наши города отстоят далеко от моря, и так как мы наделены хорошей землей, то ее возделываем».

Стоит заметить, что Иосиф Флавий в данном месте (как, впрочем, и во многих других) явно лукавит: в эпоху его жизни евреи активно занимались торговлей и в Риме, и в других странах Средиземноморья, и в самой Земле Израиля. Однако при этом немалая часть населения тогдашней Эрец-Исраэль свысока относилась к евреям диаспоры, сделавшим торговлю главным занятием в своей жизни, – и именно это отношение и нашло свое выражение в вышеприведенных словах Иосифа Флавия.

В тексте ТАНАХа упоминаются десятки различных ремесел, которыми в эпоху, предшествовавшую разрушению Первого Храма, занимались евреи. Там можно встретить упоминание о пекарях, составителях благовоний, ткачах, белильщиках, гончарах, кузнецах, оружейниках, плотниках, резчиках по дереву, каменотесах, каменщиках, штукатурах, парикмахерах, но вот торговцы в Священном писании евреев практически не упоминаются, а если и упоминаются, то в их роли выступают инородцы.

Великий еврейский историк С. М. Дубнов, как и многие его предшественники и последователи, в строгом соответствии с текстом ТАНАХа связывал начало торговой активности евреев с периодом правления царя Шломо, который заключил торговые договоры и завязал торговые отношения с Финикией, Египтом и государствами Месопотамии. «Израильтяне как народ земледельческий, – пишет Дубнов, – вывозили туда произведения земли – хлеб, фрукты, виноград; из Финикии они получали взамен строительный лес из кедровых рощ Ливанова, а из Египта – лошадей и колесницы. Кроме того, израильская земля служила главным караванным путем, по которому шли караваны с товарами из Месопотамии в Египет. По приказанию Соломона были устроены в разных местах удобные стоянки для караванов и склады товаров. В союзе с финикийцами израильтяне вели и морскую торговлю. Финикийские и израильские мореплаватели отправлялись на кораблях в страну чудес Офир (Индия или Южная Аравия) и привозили оттуда драгоценные металлы, слоновую кость, пахучие пряности и предметы роскоши».

Увы, современные историки считают нарисованные в ТАНАХе картины расцвета еврейского государства при царе Соломоне несколько преувеличенными, а тех своих коллег, кто слишком полагается на эти картины, излишне доверчивыми.

Точнее, по их мнению, в ТАНАХе действительно отражено подлинное положение вещей в ту эпоху, но чтобы понять, как все обстояло на самом деле, надо внимательнее вчитываться в текст, а не доверять пышным эпитетам и метафорам, которые вполне могут иметь аллегорическое или намеренно гиперболическое значение.

А из этого самого текста, по их мнению, следует, что особо завидовать легендарным богатствам царя Соломона было незачем: большинство его подданных занимались натуральным обменом и имели весьма смутное понятие о деньгах. Налоги, которыми обложил их Соломон, они платили исключительно натурой, вследствие чего и сам царь испытывал катастрофическую нехватку денег и золота, из-за чего и вынужден был расплачиваться с поставлявшим ему стройматериалы финикийским царем Хирамом опять-таки не деньгами или золотом, а все той же сельскохозяйственной продукцией, а порой и кусками территории, завоеванной его отцом Давидом.

В морской международной торговле, которая, очевидно, находилась тогда также в зачаточном состоянии, они целиком и полностью зависели от финикийцев. Без особых успехов закончились попытки наладить международную торговлю и развить торговое судоходство, предпринятые царями Ахавом и Иосафатом. Во всяком случае, когда пророк Иона решил, чтобы избежать возложенной на него Богом миссии, бежать в Таршиш, ему пришлось сесть на корабль, на котором не было, кроме него, ни одного еврея.

По мнению историков, торговля начинает занимать заметное место в среде еврейских занятий лишь в период первого, Вавилонского изгнания, когда тысячи еврейских пленников, многие из которых ушли в изгнание с нажитым ими добром, поселяются в крупных городах вавилонской империи. Заниматься земледелием они не могли, так как вся земля в Месопотамии была давно распределена и ее катастрофически не хватало даже местному населению (к тому же евреи были совершенно незнакомы с техникой орошаемого земледелия). Как ремесленники они были не в состоянии конкурировать с местными мастерами, намного превосходившими их в искусстве и владевшими самыми современными на тот период времени технологиями. Таким образом, торговля и денежные операции поневоле оставались единственными сферами, где у евреев был шанс преуспеть.

И они использовали этот шанс до конца: вскоре фигура еврейского торговца (и банкира, но об этом – чуть позже) становится весьма распространенной на всей территории Вавилонской, а затем и Персидской империи. От местной торговли евреи быстро переходят к международной, в которой чувствуют себя еще более уютно: если в Вавилоне и Сузах они были иноземцами и переселенцами, то вдали от этих мест оказывались такими же чужеземцами, как и купцы, приехавшие из других стран. Однако строгие религиозные предписания вынуждали таких еврейских купцов создавать в этих странах свои гостиницы и постоялые дворы, вследствие чего часть торговцев начинала в них оседать, становясь тем ядром, вокруг которого постепенно образовывалась еврейская община, также специализировавшаяся на торговле и финансовой деятельности. (Любопытно, что спустя множество столетий эта ситуация повторилась в Восточной Европе. Так, в 1994 году в Праге проживало всего 5 000 евреев, уже практически ассимилировавшихся с чехами. Однако с 1995 года этот город становится популярным у современных израильтян туристическим центром, затем израильтяне инвестируют деньги в чешскую экономику и открывают в Праге различные торговые и игорные дома, рост общины ведет к появлению новых кошерных ресторанов, кафе и магазинов. Наличие еврейской инфраструктуры, в свою очередь, влечет в Прагу новых израильских предпринимателей, и в 2 000 году в этом городе насчитывается уже не менее 20 000 евреев, значительную часть которых составляют граждане Израиля. Почти аналогичная ситуация наблюдается в Бухаресте и Будапеште.)