Геннадий Иванов - 100 великих писателей

«Госпожа Бовари», которую во всем мире считают совершенным созданием искусства, привела ее создателя на скамью подсудимых. В 1856 году, после публикации романа в журнале «Ревю де Пари», Гюстав Флобер был обвинен в оскорблении общественной морали и религии и привлечен к судебной ответственности.

«Мой дорогой друг, сообщаю вам, что завтра, 24 января, я буду иметь честь сесть на скамью для мошенников в шестой палате суда исправительной полиции, — писал Флобер доктору Жюлю Клоке. — …Я не рассчитываю на правосудие. Я буду осужден, и наказание, возможно, изберут самое строгое, — славная награда за мои труды…»

А труды, затраченные на «Госпожу Бовари», были титанические. Всю жизнь Флобер стремился в своих произведениях к нечеловеческому совершенству. Во имя литературы он обрек себя на аскетизм и одиночество. Он не искал муз, приносящих вдохновение. Он считал его уловкой для шарлатанов. «Все вдохновение, — утверждал Флобер, — состоит в том, чтобы ежедневно в один и тот же час садиться за работу». Мать в ужасе писала ему: «Горячка фраз иссушила тебе сердце».

Молодой Мопассан подсмотрел однажды, как работает его учитель: окутанный клубами дыма, Флобер сидел, устремив напряженный взгляд на рукопись, будто перебирал слова и фразы с настороженностью охотника; затем рука бралась за перо, которое медленно двигалось по бумаге, останавливалось, зачеркивало, вписывало, снова зачеркивало и снова вписывало; лицо багровело, на висках вздувались вены, тело напрягалось, будто старый лев вел отчаянную борьбу с мыслью и словом… Флобер стремился к неземному совершенству. В «Госпоже Бовари» его достиг.

Гюстав Флобер родился 12 декабря 1821 года в Руане. Отец его был хирургом. Сын после лицея поступил на юридический факультет Парижского университета, но не смог завершить образования. Красивый «голубоглазый галл», как называли Флобера, был настигнут страшным недугом — эпилепсией. С 1844 года, то есть с двадцати трех лет, он поселился в своем имении Круассе близ Руана, чтобы прожить там затворником почти всю жизнь.

Писать Флобер начал очень рано и писал много, чему способствовала его склонность к уединению, но долгое время не решался публиковать свои литературные опыты. Это были рассказы в духе «неистовых романтиков» — с ужасами и кошмарами, повести о «жизни сердца», отмеченные смутными юношескими томлениями, и произведения, исполненные презрения к буржуа-толстосумам. Еще в юности Флобер задумал создать «Лексикон прописных истин», над которым работал всю жизнь, — сборник расхожих клише, развенчивающих образ ненавистного ему буржуазного пошляка («Лексикон» будет опубликован лишь в 1910 году). Даже собратья по перу, которые умудрялись зарабатывать большие деньги, как, например, Золя и Доде, вызывали у него подозрение. Он считал, что художник не имеет права преуспевать.

В шестнадцатилетнем возрасте Флобер писал: «О, насколько больше мне нравится чистая поэзия, вопли души, внезапные порывы, а потом глубокие вздохи, душевные голоса, сердечные мысли! Иной раз я готов отдать всю науку болтунов настоящего, прошедшего и будущего… за два стиха Ламартина или Виктора Гюго». В этом письме заявляет о себе уже тот Флобер, который вскоре объявит искусство высшей формой познания действительности и вместе с тем — убежищем от пошлости жизни и, как сторонник теории «искусства для искусства», призовет художников подняться на самый верх «башни из слоновой кости» и замкнуться в ней.

В нем неуживчиво существовали два человека — романтик и реалист. В первом большом произведении — «Воспитание чувств» (1843–1845) — он надеялся заключить между ними перемирие. Ничего путного из этого не вышло. «Я сплоховал», — констатировал автор. «Флобер мечтал примирить оба полушария своего мозга, — пишет Андре Моруа об этом романе. — …легче было бы написать две книги…» Роман не был опубликован. (Не следует его путать с более поздним произведением Флобера, которое в подлиннике имеет название «Сентиментальное воспитание», а у нас почему-то переведено как «Воспитание чувств».)

Дебютом Флобера в печати стал роман «Госпожа Бовари». Он же сразу стал и самым прославленным французским романом. Флобер работал над ним с 1851 по 1856 год. Для того чтобы произнести свою знаменитую фразу: «Госпожа Бовари — это я», Флоберу понадобилось совершить путешествие в манящий его Египет и пережить там разочарование при виде унылых глинобитных хижин, нищеты, ужаснуться душной, меланхолической ночи у восточной куртизанки Рушук-Ханем, расстаться со своей страстью к графоманке Луизе Коле, которую он пытался научить писать, но это оказалось трудней, чем обучить курицу летать… Ему пришлось избавиться от иллюзий.

В главной героине романа Эмме Бовари Флобер воплотил свой личный недуг — склонность к грезам о какой-то иной жизни, неистовых страстях, любовных опьянениях. В детстве Эмма прочла сентиментальную книгу «Поль и Виргиния» Бернардена де Сен-Пьера и долго мечтала о бамбуковой хижине, после романов Вальтера Скотта бредила замками с зубчатыми башнями, как сам Флобер мечтал когда-то об очаровательных баядерках и красотах Востока. Эмма жаждала экзотики, а стала жертвой банального сюжета с роковым концом. Она вышла замуж за нормального, доброго, мягкого человека, но он казался ей слишком посредственным, и она стала искать более возвышенных чувств в других объятиях, но «возвышенное» потребовало денег, и снова денег — тайком от мужа взятые кредиты, долговые векселя, страх перед разоблачением, мышьяк, мучительная смерть и вечный грех самоубийцы.

Критики увидели в романе приговор романтизму — и как стилю жизни, и как литературному направлению, хотя сам Флобер, похоже, менее всего думал о каком-то идеологическом наполнении романа. «Наверное, моя бедная Бовари в это самое мгновение страдает и плачет в двадцати французских селениях одновременно», — заметил автор, подчеркивая типичность этого явления. Пока человек мечтает, — он поэт, когда он начинает презирать реальность и пытается подчинить свою жизнь иллюзиям, он, как Эмма Бовари, попадает в руки какого-нибудь прохвоста Лере. Это и есть, кажется, основная мысль и предостережение, которые Флобер высказал в своем романе.

Во время суда над Флобером прокурор произнес обвинительную речь, которую можно отнести и к комическому жанру, и к прекрасному критическому анализу художественной выразительности романа: «О, я хорошо знаю, что портрет госпожи Бовари после супружеской измены относится к числу блистательных портретов; однако портрет этот прежде всего дышит сладострастием, позы, которые она принимает, будят желание, а красота ее — красота вызывающая…» Защитник вспомнил об уважаемом хирурге Флобере, авторитет которого помог придать солидность его сыну: «Высокое имя и возвышенные воспоминания обязывают… Господин Гюстав Флобер — человек серьезного нрава, предрасположенный по природе своей к занятиям важным, к предметам скорее печальным. Он совсем не тот человек, каким хотел его представить товарищ прокурора, надергавший в разных местах книги пятнадцать или двадцать строк, будто бы свидетельствующих о том, что автор тяготеет к сладострастным картинам…» Флобер был оправдан.