Кирилл Королев - Китайская мифология. Энциклопедия

Любопытно, что в современном Китае практика фэн-шуй, наряду с некоторыми другими, официально запрещена, свидетельством чему служит, например, следующий пункт из цитируемого Вэнь Цзянем устава даосов школы Чжэньи, живущих в миру: «Законной религиозной деятельностью, гарантируемой государством и проводимой даосами школы Правильного единства, проживающими в миру, согласно традициям этой школы являются: чтение ритуальных текстов, проведение утренних и вечерних молебнов, толкование канонов и изложение сущности ритуалов, принесение жертвоприношений, совершение даосских служб и других ритуалов.

Подлежат строгому запрету: гадание — вопрошение духа (фу цзи), ритуал выплясывания духа (тяо шэнь), предсказания судьбы (суань мин), физиогномика, изгнание бесов (гань гуй), геомантия (фэн-шуй) и другие виды деятельности, связанные с феодальными суевериями, нарушающие общественный порядок, наносящие вред телесному и духовному здоровью населения».

«Ревизией» учения Чжана стала реформа Коу Цзяньчжи, советника правителя царства Северное Вэй. Коу утверждал, что в 415 г. ему явился сам Лаоцзы и повелел искоренить практику взимания подати, а обещание прихода «мессии» назвал ересью. В столице царства был воздвигнут храм с фигурами Почтенных Неба (этих бессмертных можно до определенной степени сопоставить с буддийскими бодхисаттвами). Этот реформированный даосизм, испытавший явное влияние буддизма, некоторое время являлся государственной религией Вэй.

«Ученый-мусульманин XVIII в. в своем апологетическом сочинении утверждал, что Бог в исламе есть не что иное, как высшее божество китайской традиции — Шанди, поскольку все религии провозглашают почитание одного бога и одной истины. Другой исламский автор утверждал, что мифический первый правитель Китая Фуси был потомком Адама и что в глубокой древности все ученые были мусульманами. Примечательно, что апологеты ислама всячески подчеркивали сходство их религии с учением Конфуция, но третировали даосизм как вздорные суеверия» (В. В. Малявин).

«Китайский буддизм, ставший, по существу, своеобразным продуктом синтеза китайской и индийской культур (последнюю и представлял буддизм в Китае), распространился из Китая по всем странам Дальнего Востока (Корея, Япония, Вьетнам), неся с собой не только китайскую иероглифическую письменность, но и те аспекты китайской культуры, которые к собственно буддизму непосредственного отношения не имели. Таким образом, именно распространение буддизма „за пределы четырех морей“ оказало решающее влияние на протекание там цивилизационного процесса и в конечном итоге на формирование дальневосточного историко-культурного региона» (Е. А. Торчинов).

Переосмыслению подвергались не только термины, но и целые фразы. Японский исследователь Х. Накамура приводит ряд примеров такого переосмысления: например, в оригинальном тексте «Жена заботится об удобствах для мужа» — в китайском переводе «Жена почитает мужа».

«Буддийская нирвана была сродни представлению даосов о бессмертии и в какой-то мере соприкасалась с известным даосским принципом увэй. Даосские поиски бессмертия и идеи о превращении людей в бессмертных и о возможном воплощении их снова в телесную оболочку были близки буддийскому тезису о непрестанных перерождениях всех живых существ. Наконец, даже многие практические рекомендации буддизма — медитации, ограничения в питании, аскетизм, элементы гимнастики, особенно упражнения дыхания — во многом перекликались с тем, что было характерно для даосских поисков бессмертия» (Л. С. Васильев).

Роман «Путешествие на Запад», безусловно, является литературным произведением, как и другие китайские классические романы, однако в изложении мифов и преданий его автор почти скрупулезно точен.

Стихотворный пересказ В. Гордеева.

Если человек при жизни был хоть сколько-нибудь добродетелен, он перерождается в человеческом облике, пусть и в низшем статусе, поскольку только человеку, согласно буддийскому учению, возможно достигнуть просветления.

В результате в китайском языке имя будды Амитабхи (кит. Амитофо) даже приобрело «эмоциональное» значение, превратилось в эмотикон (ср. русское «Господи!»). Ср. замечание К. Ю. Солонина: «В народном измерении Чистая Земля Амитофо лишается той минимальной степени метафизичности, которая была ей присуща изначально, и становится улучшенным земным миром. Имя будды Амитофо из философизированного и мистического символа превращается в инструмент практической магии, призванной доставить не столько метафизическое спасение, сколько практическое долголетие, успех в делах и избавление от страданий. Иллюстрацией этого может быть и то обстоятельство, что имя „Амитофо“ на Тайване во многих случаях заменяет приветствие и становится заменителем традиционного „здравствуйте“. Скорее всего, именно в приниженном по отношению к изначальному состоянию буддизм и смог в полной мере стать народной китайской религией».

В трактате средневекового ученого У Линьчуаня говорится: «По прошествии 5400 лет (после мировой катастрофы. — Ред.) твердое вещество, в которое обратилась Земля, утончается и рассеивается, соединяясь с тончайшим эфиром, из которого состояло Небо, и образуется единое вещество. Таков первозданный хаос… После этого понемногу усиливается свет. По прошествии 5400 лет самые легкие частицы хаоса отделяются и образуют солнце, луну, планеты и звезды. В середине второго периода из твердого вещества появляются почва и камни, а из жидкого — вода; теплые же части жидкости образуют огонь. Вода, огонь, почва и камни имеют присущие им свойства и образуют землю. По прошествии еще 5400 лет между Небом и Землей появляются люди.»

Боги могут достичь нирваны, только переродившись как люди.

Имеется в виду будда Дипанкара, первый из будд, при котором, по легенде, Шакьямуни принял решение стать буддой.

Имеется в виду знаменитая легенда о том, как бог зла и смерти Мара искушал будду Шакьямуни, ожидавшего просветления под деревом Бодхи.

Японский вариант Милэ — «смеющийся монах» Хотэй, один из семи богов счастья.

Перевод В. В. Малявина.

Перевод А. Н. Игнатовича.

Буддийские монахи практиковали язык мудр и, согласно легенде, часами могли спорить на теологические темы, не произнося ни слова и обходясь только мудрами.