Кирилл Королев - Скандинавская мифология. Энциклопедия

Молодой охотник однажды увидел трех лебедей, опустившихся на берег моря. С изумлением он наблюдал за тем, как они скинули свое оперение и положили на песок — словно обыкновенное белье. Еще больше поразило его, что вместо лебедей в воде теперь плавали три прекрасных девы с кожей ослепительной белизны. Вскоре он увидел, что девы вышли из воды, накинули свои льняные одежды, тут же превратившиеся в лебединое оперение, и улетели прочь. Одна из них, самая юная и прекрасная, настолько пленила сердце юноши, что он лишился отдыха и днем и ночью думал только о ее красоте. Приемная мать юноши вскоре стала догадываться, что ни охота, ни другие занятия, доставлявшие ему еще совсем недавно удовольствие, больше не приносят ее пасынку удовлетворения, и решила разузнать причину его печали. Молодой человек поведал, какому удивительному зрелищу он оказался свидетелем, и прибавил, что должен добиться прекрасной девы, иначе никогда больше не испытает счастья. Мать утешила его: «Я подскажу тебе средство от твоего недуга. В следующий четверг на закате отправляйся на место, где последний раз видел ту девушку. Три лебедя не замедлят прилететь. Заметь, куда твоя избранница сложит свою одежду, возьми ее и спрячься. Скоро ты увидишь, как две лебедушки улетят, а третья в поисках своего оперения подойдет к тебе; она будет молить тебя на коленях, не отдавай ее одежду, если хочешь, чтобы она оставалась в твоей власти». Молодой человек не замедлил последовать этому совету. Долго для него тянулись дни, пока не наступил четверг, но еще дольше казались часы до заката. В конце концов солнце село, и не успел он оглянуться, как в воздухе послышался шелест крыльев и на берег опустились три лебедя. Они мгновенно превратились в трех девушек, которые, сложив свою одежду на траве, поспешили к белоснежным пескам и вскоре скрылись в волнах. Из своего укрытия молодой охотник внимательно наблюдал за девами и заметил, где его возлюбленная оставила свое оперение. Юноша выбрался из укрытия, схватил оперение и спрятал среди листвы. Вскоре после этого две лебедушки улетели, а третья, как и предсказывала приемная мать, принялась молить неведомого похитителя крыльев о пощаде. Юноша оставался глух к ее мольбам; наконец, когда девушка совсем изнемогла от мольбы, он взял ее на руки, закутал хрупкое создание в свой плащ, посадил в седло и повез к себе домой. Сыграли свадьбу, и молодые счастливо зажили вместе. Об их детях говорили, что никогда еще не видали таких милых ребятишек. Так миновало семь лет, и однажды вечером в четверг, когда супруги собирались ложиться спать, охотник рассказал своей жене, как смог добиться ее расположения, и, по ее просьбе, показал, где лежит похищенное оперение. Едва жена взяла оперение в руки, как тут же превратилась в лебедя и вылетела через открытое окно. Как рассказывают, покинутый муж недолго прожил после того злополучного дня.

Считается, что трава, буйно зеленеющая в «ведьминских кольцах», которые встречаются то тут, то там среди полей, так расцветает от танцев эльфов и поэтому называется alflexing. Лихорадка, сопровождающаяся просовидной сыпью, по словам сельских жителей, начинается от встречи с эльфами, и для избавления от нее следует найти лишайник под названием alfnafver (lichen aphosus или lichen caninus). В старинных топографических трудах не было недостатка в упоминании семей, которые, как предполагалось, по материнской линии вели свой род от эльфов. В Смоланде такое происхождение приписывают одной весьма известной семье, чья прародительница, юная и прекрасная эльфийская девушка, просочилась с солнечным лучом в дырку от сучка в стене и была взята в жены наследником семейства. Родив своему мужу семерых сыновей, она исчезла тем же путем, что и пришла.

Кажется, что Lofjerskor, упоминаемые в старинных шведских преданиях, — то же самое, что лесные девы (Lund-jungfrur), разновидность эльфов, которых еще называют Лесным народом (Lund-folk). Во времена язычества люди верили, что священные рощи, к которым, согласно неписаным законам, запрещено было даже приближаться без должного почтения, охранялись невидимыми божествами. Если дерево выглядело более крепким и раскидистым по сравнению с другими, его называли обитаемым деревом (botrad); считалось, что в нем обитает эльф (Ra, Ra-dande), который, сам оставаясь невидимым, живет в тени дерева, награждает здоровьем и достатком человека, заботящегося о дереве, и наказывает тех, кто причиняет дереву вред. Ореол святости вокруг языческих рощ и деревьев берет начало от древней традиции совершать жертвоприношения на деревьях.

В наши дни люди во многих местах могут указать на рощи и деревья, к которым никто не может приблизиться с топором. Эти деревья часто стоят особняком и выделяются своим необычным внешним видом. Кое-где ходят истории о том, как некоторые люди поплатились собственной жизнью за то, что срубили ветвь с «обитаемого дерева». В Швеции известна сосна Klinta tall в Вестманландии. Древняя, почти насквозь прогнившая, она стояла на голой скале. Говорили, будто русалка, обитавшая в бухте озера Меларен, жила также в горе под сосной и была «ро» этого дерева. Местные жители часто видели, как она выгоняет свой белоснежный скот из озера на луг на берегу. Ствол и ветви дерева до сих пор лежат на скале, никем не тронутые. В старинной летописи есть рассказ о человеке, который собирался срубить куст можжевельника в лесу, когда услышал голос из-под земли: «Друг, не руби меня!» Но он все-таки ударил топором, и тогда из корней хлынула кровь. Перепугавшись, человек поспешил домой, где ему стало плохо.

В балладах и преданиях часто встречаются истории о молодых девушках, превращенных колдовством в деревья и кусты, но о Lofjerskor упоминаний очень мало; так же трудно проследить и этимологию самого этого имени. Но с Horgabrudar (ведуньями) в рощах языческих богов люди часто советовались в трудные минуты. Отсюда, возможно, в более поздние времена мог взять начало обычай, требовавший, когда человек заболевал или попадал в беду, искать помощи у «ро» деревьев. Мать бога Локи звали Lofja (Laufey); вполне возможно, присутствует определенная этимологическая связь между ее именем и прозвищами женских духов (Lof-maids). Язычники во всех странах справляли свои идолопоклоннические обряды в рощах и под деревьями. О святом Мартине рассказывали, что он на глазах у язычников, желавших принять христианство, разрушил их святилище и не встретил при этом никакого сопротивления; но едва он вознамерился срубить ель, росшую неподалеку, люди окружили его со всех сторон и помешали уничтожить дерево.