Кирилл Королев - Скандинавская мифология. Энциклопедия

На третий день шкипер со своим помощником были в Гравендале, где увидели на якоре барку с лохмотьями вместо парусов. Ветер был попутным, и они быстро отчалили. В море шкипер, желая узнать, что за груз он везет, заглянул в трюм и увидел, что там полным-полно крыс и мышей. Тут старичок снял с себя шляпу, надел на голову шкиперу, и у того зрение прояснилось. Тогда он увидел множество маленьких эльфов в дорожной одежде и немало золота и серебра, которое они увозили с собой.

Прибыв в Норвегию, старичок сказал: «Ты сойди на берег, а я разгружу судно». Шкипер так и сделал, а когда вернулся, барка была пуста. На обратном пути старик велел им через три дня ожидать нового груза. Шкипер перевез и его, и тогда старик позвал его с собой, велев прихватить два мешка. «Теперь ты получишь плату за работу», — сказал он, наполняя один мешок стружкой, а другой — углями. «Поделись со своим пареньком», — добавил он и тут же исчез. Шкипер не слишком обрадовался такой плате. «Да уж, — пробормотал он, — вот разбогатели так разбогатели!». Они вышли в море, и через часок шкипер сказал: «Пойди, парень, сделай нам чаю». — «Есть, капитан, — ответил матрос, — только чем топить?» «Возьми горсть стружек из мешка». «Капитан, они светятся!» — воскликнул парень. — «Возьми из другого мешка». — «Капитан, они светятся!» — снова крикнул паренек. Шкипер сам заглянул в мешки и обнаружил, что один полон золотых монет, а другой — серебра. На берегу они разделили сокровище и стали богачами.

Северогерманские предания об уходе «маленького народца» в основном напоминают вышеприведенные, за исключением того, что эльфы уплывают в Айдер, Везер или в Аллер вместо упомянутых здесь мест.

Пока тролли еще не покинули страну, изгнанные постоянным звоном церковных колоколов, возведение новых церквей причиняло им нестерпимую досаду. Отсюда многочисленные предания о том, как они за ночь уничтожали построенное днем, особенно если церковь строили поблизости от их жилья. Не менее многочисленны предания о троллях, швырявших огромные валуны в стены уже построенных церквей, тем самым объясняющие, каким образом разбросанные по округе камни попали в такие места, куда никак не могли поместить их человеческие руки.

В одном ютландском доме жил ниссе, который привык, когда все слуги улягутся спать, находить на кухне овсянку, поставленную для него в деревянной мисочке. Но однажды вечером, выйдя за своей овсянкой, он увидел, что девушка забыла положить в нее масло. Разгневавшись на такую небрежность, он отправился в стойло и свернул шею лучшей корове. Затем, ощутив голод, он решил вернуться в кухню и подкрепиться отвергнутой им прежде овсянкой, однако, съев немного, обнаружил, что масло-то в нее положили, просто оно стекло на дно. Тогда, огорчившись, что напрасно обидел добрых людей, он вернулся в коровник и поставил рядом с мертвой коровой полный сундук денег.

Подобная же история распространена и в Хольстейне, с тем только отличием, что вместо сундука денег ниссе приводит корову, точь-в-точь подобную убитой.

В одном доме в Зеландии жил ниссе, который старательно и весело исполнял всякую работу, не требуя за то никакой награды, кроме овсянки с маслом. Однажды утром, когда работники собрались на пахоту, он подошел к хозяину и попросил разрешения вести плуг. Фермер решил, что тот слишком мал, чтобы править лошадьми, но ниссе ответил: «Я сяду в ухо одному коню и смогу править всей четверкой — я так уже делал». Тогда хозяин разрешил ему делать по-своему и должен был признать, что никогда не видел такого отличного погонщика. К тому же было очень забавно, не видя погонщика, который сидел в конском ухе, слышать, как он покрикивает: «Живей, поживей! Шевелитесь, старые клячи, не то вам шкуры выдубят, уж поверьте!»

Когда тот фермер умер, ниссе не остался в его доме, а перебрался в поместье, где некоторое время таился. Спустя несколько дней хозяин нанял нового работника молотить зимние снопы. В первый день тот работник пришел в амбар и только смотрел на снопы; на второй день он сделал не больше, чем в первый, и тогда ниссе сказал: «Эй, помогу-ка я тебе!» На это работнику нечего было возразить, так что было решено, что каждый вечер ниссе будет получать свою овсянку с маслом. На следующее утро, придя в амбар, работник увидел, что ниссе уже намолотил целую гору зерна в двадцать пять лоудов. «Ты теперь можешь к полудню порубить солому», — сказал ниссе и помог ему, так что и с этим управились. Тут работник сказал: «Но как же отделить ячмень от мякины?» — «Скоро увидишь, — ответил ниссе. — Залезь-ка на крышу амбара и сделай в крыше большую дыру, тогда мы легко отделим мякину». Когда работник выполнил, что было велено, ниссе открыл все двери в амбаре, а сам лег на крышу, просунул голову в дыру и заорал так, что мякина разлетелась по всему двору. На шум вышел хозяин и, увидев, что происходит, очень рассердился. «Ты, должно быть, с ума сошел, парень, — сказал он, — что разбрасываешь по двору мякину. Чем же мы станем зимой кормить скот?» — «Только и всего, хозяин? — сказал работник. — Если тебе нужна мякина, ты ее получишь». Теперь ниссе помог работнику сгрести мякину и занести ее в амбар. Все было сделано за полчаса.

«Иди теперь к хозяину, — сказал ниссе, — да скажи ему, что зерно обмолочено, а мякина свалена в кучу, и он может прийти с меркой, если хочет узнать, сколько у него бушелей. Да скажи ему заодно, что за бушель мякины он должен заплатить тебе столько же, сколько за бушель зерна, а если он не согласится, мы развалим весь амбар».

Выслушав работника, хозяин рассмеялся:

«Что ж, разваливай, если сумеешь, но я не так глуп, чтоб платить за мякину, как за ячмень». Ниссе, услышав его ответ, сказал только: «Ну что ж, не хочет платить, так давай перевернем амбар». Они вдвоем навалились спинами на боковую стенку, и она сразу затрещала. Увидев это, хозяин выскочил во двор и обещал заплатить. Так что работник получил хорошую плату и не забыл вознаградить ниссе.

Избавиться от ниссе непросто. Один человек жил в доме, где ниссе так расшалился, что хозяин решил бросить дом и оставить шутника одного. Он уже отправлял последний воз с пожитками и готов был сказать последнее «прости» дому и, как он думал, ниссе, когда, случайно обойдя воз сзади, приметил, к своему безграничному удивлению и разочарованию, ниссе, который сидел в пустом тазу. Человек немало огорчился, увидев, что потратил столько усилий напрасно, зато ниссе громко расхохотался и, высунув голову из таза, сказал: «Так, наконец-то переезжаем!»

Весьма напоминает ниссе йоркширский боггарт, который своими проказами едва не выжил доброго фермера из дома. Когда фермерские пожитки были уже погружены на воз, из подойника послышался голос: «Эгей, Джорджи, смотри-ка, мы переезжаем!»