Дэниел Макинерни - США: История страны

Это был грандиозный проект. Национальный художественный пантеон еще ждал своих героев; республика по-прежнему оставалась во власти европейских вкусов. Похоже, Соединенным Штатам попросту не хватало собственного художественного материала, чтобы конкурировать с богатейшим европейским наследием. И то сказать, Америка была юна и наивна, в ее арсенале еще отсутствовали памятники и легенды, мифы и тайны. Как заметил в 1828 году Джеймс Фенимор Купер, «у нас нет ни хроник для историков; ни глупостей (за исключением совсем уж заурядных и избитых) для сатириков; ни сложившихся нравов для драматурга; ни туманных вымыслов для романистов; ни грубых и тяжелых проступков против приличий для моралистов; ни даже богатого поэтического языка». Америка была слишком неопытной, слишком простой, слишком очевидной и безыскусной, чтобы конкурировать с Европой в традиционных стандартах культурных достижений – если, конечно, сами эти стандарты не являются полной чепухой. Ведь с некоторых пор европейские политические нормы ничего не значили по эту сторону Атлантики, с какой же стати ожидать особого смысла от культурных норм? Действительно, раз уж американцы перевернули с ног на голову всю традиционную систему политического мышления, почему бы не проделать то же самое с системой культурных ценностей?

Ральф Уолдо Эмерсон (1803–1882)

Активисты культурной революции видели несколько причин для того, чтобы отбросить почтенные нормы прошлых времен и вплотную заняться реализацией республиканских идеалов. Во-первых, доказывали они, фактор обретенной свободы меняет все правила в культурном уравнении. Созидательная экспрессия в республиканской Америке коренным образом отличается от той, что присуща аристократическим, монархическим, деспотическим нациям, о которых поэт Уильям Каллен Брайант писал, что там «законы сковывают людей с ног до головы», «сужают и ограничивают интеллектуальные способности». Здесь же – благодаря освобождению политического поведения наряду с творческим потенциалом – разум остается открытым для новых веяний. Поскольку человеческая способность к обучению и самоусовершенствованию не имеет границ, американцам под силу создать такое, что и не снилось остальному человечеству. Искусство опирается на все общество, а не только на привилегированную элиту. То есть культура отражает всеобъемлющую, наполненную гражданским долгом энергию народных масс, а не развращенные, эгоистические страсти небольшой прослойки. Драматург Уильям Данлэп в середине 1790-х годов доказывал, что свободное государство для всех открывает дорогу к знаниям и дает возможность для самовыражения; это обеспечивает процветание культуры. Даже великий скептик Герман Мелвилл признавал в 1850 году, что американцы «обязаны нести республиканскую прогрессивность не только в жизнь, но и в литературу».

Вторая причина заключалась в осознании непреложности того факта, что Соединенным Штатам якобы суждено проявить художественное величие. Это было связано с небезызвестной теорией XVIII века, утверждавшей, что «культура» как таковая не является застывшей, привязанной к определенным географическим координатам. Напротив, она мобильна и имеет тенденцию перемещаться в западном направлении. Культурный расцвет Древней Греции перешел в Римскую империю; следующая остановка была в Западной Европе; теперь настало время, когда культурное превосходство по наследству перейдет к Америке. Перемещение культуры повторяет движение солнца на небосклоне. Америка долго пребывала в культурных потемках, однако в ближайшем будущем свет созидательного разума воссияет на ее берегах. Поэт Филип (Морин) Френо предсказывал в 1785 году:

А пятьдесят лет спустя с таким же самоуверенным прогнозом выступил Эмерсон: «Кто же усомнится в том, что поэзия воскреснет и поведет нас в новую эпоху, подобно звезде в созвездии Лиры. что в один прекрасный день она воссияет путеводной звездой на тысячелетие?»

Третья причина, оправдывающая вызов культурным ценностям Старого Света, касалась творческих возможностей Америки. Соединенным Штатам как молодому государству недоставало памятников древности, высокой культуры, роскоши и рафинированности – словом, всего того, что составляет суть традиционного культурного наследия. Зато здесь в изобилии присутствовал грубый, свежий, самобытный материал. Эта особенность делала Америку идеальной средой для культивации обновленного разума и духа. Перед вами расстилался открытый мир в своем безмерном, первозданном виде. Художник жил полнокровной, естественной жизнью, набираясь собственных впечатлений, познавая окружающий мир напрямую, а не через фильтры чужих взглядов и предрассудков. Культура, обретя новый дом в Американской республике, неминуемо обратится к новым темам и предметам, которые здесь (в отличие от Европы) сыщутся в изобилии. Американскому художнику предстоит работать с неисследованным материалом, который он найдет в природных (а не в цивилизованных), в новых (а не в древних), в обычных (а не в исключительных), в первичных (а не в производных) материях. Американская реальность может стать прекрасным тонизирующим средством для художественного таланта. Повседневная жизнь будет тем фундаментом, на котором вырастет новая культура.

Эмерсон стремился «не к великому, отдаленному, романтическому, которое можно найти в Италии или Аравии». Он писал: «Я приемлю обыденное, я исследую и стою у подножия приземленного и обычного». Для художника новой нации «то, что близко, не менее прекрасно и удивительно, чем то, что вдали». Со времен принятия конституции и до самой гражданской войны десятки писателей и художников декларировали «ценность простых вещей» и, опираясь на исконные, естественные источники, пытались выработать собственный, истинно американский способ творческого самовыражения.

Однако разные авторы демонстрировали различный подход к этому местному, обыденному материалу. Группа из девяти писателей, выпускников Йельского университета, назвавшихся «Хартфордскими» или «Коннектикутскими острословами», воспевали красоту и величие повседневности и политические достижения республиканской жизни. К примеру, Джоэл Барлоу сочинил ироикомическую поэму «Скорый пудинг», в которой превозносил достоинства этого народного блюда из кукурузы. По мнению автора, «простота в диете» относится к числу наиглавнейших достоинств. Он полагал, что американцы одержали великую победу над пороком и разложением и сделали это благодаря тому, что искоренили бесконечные споры реакционных оппозиционеров и отринули барские замашки в еде. Уж кто-кто, а патриоты республики знают: вы представляете собой то, что вы едите.