Игорь Муромов - 100 великих любовниц

В возрасте 66 лет во время продолжительного турне по США Сара Бернар познакомилась с Лу Теллегеном, американцем голландского происхождения, который был младше её на 35 лет. Их любовная связь продолжалась в течение четырёх лет. Позже в своей автобиографии «Женщины были добры ко мне» Теллеген признал, что эти годы были «самыми лучшими годами» его жизни.

Первый и единственный раз Бернар вышла замуж в 1882 году за Аристидиса Жака Дамала, греческого дипломата, который был моложе её на 11 лет. Аристидис, по меткому выражению его знакомых, представлявший собой нечто среднее между Казановой и маркизом де Садом, похвалялся перед актрисой своими любовными победами и получал огромное удовлетворение, если ему удавалось унизить Сару публично. Они развелись через несколько месяцев, но в последние месяцы его жизни Сара заботливо опекала бывшего мужа, умиравшего от морфия и кокаина. Умер Аристидис в 1889 году.

Бернар отличалась эксцентричным поведением. Чего стоит только широко разрекламированный гроб красного дерева, который сопровождал её во всех поездках. Когда доктора вынесли маленькой Саре страшный вердикт, девочка уговорила мать купить ей гроб, чтобы её не положили «в какой-нибудь уродец». Иногда Сара спала в этом гробу, и её часто в нём фотографировали. Актриса Мари Коломбье вспоминала, что Сара иногда занималась любовью в этом узком ящике, правда, у мужчин в столь экзотической обстановке случались сбои…

Незадолго до Первой мировой войны писатель Октав Мирбо спросил у Сары Бернар, когда она собирается прекратить освещать свою жизнь пламенем любви. Актриса ответила коротко: «Когда перестану дышать».

Фаворитка Людовика XIV. После смерти мужа, поэта Скаррона, воспитывала детей фаворитки де Монтеспан от короля. В 1684 году сочеталась тайным браком с Людовиком XIV. Оказывала заметное влияние на короля до самой его смерти.

По распоряжению Ришельё д'Обинье вместе с женой был заточён в крепость Ниор, где 27 ноября 1635 года у них родилась дочь Франциска. По повелению кардинала она была крещена по католическому обряду. Восприемниками её были герцог Ларошфуко, губернатор Пуату и графиня ле Нейльян, супруга коменданта крепости Ниор.

Тётка Франциски маркиза де Вильет хотела воспитать её в правилах кальвинизма, но девочку передали на воспитание отцу, переведённому в тюрьму Шато-Тромнетт. Отсюда всё семейство д'Обинье отправили в ссылку на остров Мартиника. Франциску воспитывали строго. Мать читала ей Библию, «Жизнеописания великих людей» Плутарха. Отец её вскоре умер, оставив жену и дочь в крайней нищете.

С большим трудом они возвратились во Францию, где их приютила маркиза де Вильет, возобновившая свои попытки обратить племянницу в кальвинизм, причём явно в этом переусердствовала: Анна Австрийская вынуждена была вмешаться и приказала передать Франциску другой её тётке, госпоже де Нейльян, а та устроила её в женский монастырь на улице Сен-Жак.

Потеряв мать, пятнадцатилетняя Франциска возвратилась к госпоже де Нейльян, которая начала вывозить её в свет. Франциска познакомилась с Мере, о котором сохранила самые тёплые воспоминания на всю жизнь. Именно Мере ввёл молодую индианку (так называли Франциску, намекая на долгое пребывание на острове Мартиника) в гостиную Нинон де Ланкло, где собирались и блистали многие поэты и острословы того времени. Там девушка встретила поэта Скаррона.

Зависимость от тётки мучила её, поэтому она охотно приняла предложение поэта, пользовавшегося известностью во Франции благодаря своим сатирическим произведениям. И хотя рука его была поражена параличом, молодой девушке не пришлось жаловаться на судьбу. Талант мужа и её редкая красота в соединении с природным умом сделали дом будущей фаворитки короля центром аристократической знати того времени. О госпоже Скаррон начали говорить как о редкой женщине. Представителя высшего общества заискивали перед ней. Десять лет прожила она со своим мужем, скончавшимся в 1660 году и не оставившим ей в наследство ничего, кроме своего известного имени.

Франсуаза сразу почувствовала тяжесть нового положения. Она впала в бедность, так как после смерти мужа ей прекратили выплачивать пенсию поэта. Спасла её маркиза де Монтеспан, с которой она познакомилась, уже будучи вдовой. Маркиза выхлопотала ей у короля ежегодную пенсию в 2000 лир (200 пистолей), а вскоре взяла её к себе воспитательницей к своим детям от Людовика. Впоследствии маркиза жалела об этом, как оказалось, опрометчивом шаге.

Хитрая Франсуаза сразу поняла, что, пользуясь положением, можно достичь блестящих успехов. Она повела атаку на короля, однако потерпела неудачу: пресыщенный король не проявил к ней интереса. Тогда вдова сменила тактику. Она притворилась, будто сильно привязалась к детям короля, которых Людовик любил больше законных. Очевидно, он любил тех и других, однако к любви к детям госпожи Монтеспан примешивалось чувство жалости, что они, в отличие от детей королевы, лишены прав и преимуществ, которыми пользовались его законные дети. И госпожа Скаррон которыми пользовались его законные дети. И госпожа Скаррон воспользовалась этой слабостью короля. Однажды Людовик XIV был искренне растроган представшей перед его глазами картиной: вдова поэта одной рукой поддерживала больного герцога де Мэна, а другой качала мадемуазель де Нант, а на коленях держала спящего графа Вексенского. В результате «самоотверженная» вдова получила прибавку к пенсии и щедрый подарок в 100 000 ливров.

В 1674 году вдове Скаррон уже было сорок лет. Как обратить на себя внимание короля? Она заметила, что королю начинает приедаться легкомыслие и порочность Монтеспан. И вдова Скаррон стала образцом благочестия и добродетели. Все её мысли были обращены к Богу. Её уста шептали молитвы. Из её груди то и дело вырывались тяжёлые вздохи. Она оплакивала грехи человечества и свои слабости. Король был заинтригован, а Монтеспан даже в голову не могло прийти, что такая добродетельная особа станет любовницей Людовика. Вскоре король дал вдове Скаррон титул маркизы де Сюжер, а затем подарил имение, от которого она и получила имя Ментенон. Она увлекала и приковала к себе Людовика своим смиренным видом, мягкими речами, вдохновенными проповедями. Она указывала королю на его ошибки, не забывая при этом очень искусно и с самым незлобивым видом разоблачать слабости Монтеспан. Король не привык к таким речам. Они действительно на него неотразимо.

Ему нравились эти «откровенные» речи, и ему нравилась… сама Ментенон. Да, во время частых бесед с ней он успел увлечься её тихим, вкрадчивым голосом, её красивой фигурой, плавными движениями и необыкновенными глазами. Подвижная, она в то же время умела быть сдержанной, и эта сдержанность очень нравилась королю, который часто заигрывал с придворными дамами, иногда даже обнимал их, чтобы запечатлеть на их устах мимолётный поцелуй, но к госпоже Ментенон всегда чувствовал почтение и при встрече вежливо её приветствовал. Когда он признался Ментенон в своих чувствах, хитроумная женщина решила, что время ещё не наступило, и ответила отказом, вместе с тем дав понять, что сама влюблена в короля, но, увы, её понятия о добродетели не сообразуются с преступной любовью. «К тому же, — добавляла она, — у вас есть супруга. Ей одной принадлежит ваша любовь. И если вы обратитесь к другим, от вас отвернётся небо». Это окончательно заставило короля понять, какая пропасть лежит между порочной, жаждущей одних только земных благ Монтеспан и богобоязненной Ментенон. Судьба метрессы была решена.