Игорь Муромов - 100 великих любовниц

Но Монтеспан уже не дремала. Она поняла, какая опасность исходит со стороны бывшей гувернантки. В это время король, чтобы освободить Ментенон от фаворитки, назначил вдову почётной дамой при супруге дофина, что ещё больше настроило против неё маркизу Монтеспан. Она начала упрекнуть свою бывшую гувернантку, обвиняя её в вероломстве и неблагодарности, в ответ же услышала тихие, решительные слова: «Если вы упрекнёте меня в любви к королю, то не забудьте, что этот упрёк касается ошибки, к которой вы же мне подали пример».

В отчаянии Монтеспан бросилась к монарху. Она устроила ему мелодраматическую сцену ревности, указывала на детей, но и от него она не услышала ничего, кроме грустных слов: «Сударыня, я ведь уже сказал вам, что ценю спокойствие. Насилия же не терплю».

Однако Монтеспан не успокаивалась. В её интригах участвовали министр Лувра и герцогиня Ришельё, почётная дама супруги дофина. От них последняя узнала о далеко не ангельской жизни Ментенон в молодости, её браке с калекой Скарроном, о сомнительных любовных историях во время вдовства и таинственных свиданиях с Людовиком XIV. Супруга дофина решительно выступала против новой придворной дамы. Чтобы погасить конфликт, потребовалось вмешательство короля, который, естественно, решил дело в пользу Ментенон, а интриганов велел удалить от двора. Но новая фаворитка, продолжая играть роль воплощённой добродетели, выхлопотала у короля прощение и сама известила соперницу, что избавила её от позора изгнания из стен дворца. Она скромно, но с затаённым злорадством сообщила, что пресечь тайные свидания между ней и королём невозможно, и Людовик согласен и впредь исполнять справедливые требования и просьбы маркизы, но последние она должна сообщать прежде ей, Ментенон, которая и будет передавать их королю.

В этом ужасном положении Монтеспан решилась на отчаянный шаг. Она добровольно удалась от двора в надежде, что король вернёт её и примет её условия. Старший сын Монтеспан, герцог Мэн, поддерживал её решение, но как только мать уехала, сообщил о её планах Ментенон, находя для себя более выгодным вступить в союз с восходящей звездой, чем пользоваться расположением матери.

Они сделали возвращение Монтеспан ко двору невозможным. Герцог Мэн распорядился выбросить из окна мебель матери, вещи её отправить в Париж, а комнаты, которые она занимала, использовать для других целей. Маркизе Монтеспан негде было жить и ей пришлось довольствоваться пенсией в 12 000 луидоров, которые король приказал выплачивать ей ежегодно.

Только после этого Ментенон решилась уступить требованию короля и сделаться его любовницей. Началось царствование Ментенон. Она жила во дворце уединённо, редко выезжала, но все государственные дела вершились в её спальне. Король ежедневно направлялся к ней в определённый час, чтобы поработать с министрами в присутствии фаворитки. Если король спрашивал у неё мнения, она отвечала тихо, как будто это её мало интересовало, хотя на самом деле она была в курсе всех дел, так как ни один министр не осмеливался идти с докладом к королю, не обсудив его прежде с фавориткой. И только в министерстве иностранных дел она не обладала безграничной властью, поскольку вопросы внешней политики находились в ведении государственного совета. Тем не менее с большим правом, чем сам король, госпожа Ментенон имела право воскликнуть: «Государство — это я!»

Даже над принцессами имела власть коварная фаворитка, и придворным не раз приходилось видеть, как дочери Людовика XIV, повздорившие с метрессой, с трепетом входили по приказу к ней в комнату, откуда через некоторое время появлялись со слезами на глазах…

Тридцать лет прожил Людовик XIV с Франсуазой Ментенон. Он умер в 1715 году. Через несколько лет умерла и его возлюбленная.

Собственное имя — Альфонсина Плесси. Знаменитая парижская куртизанка. История любви Дюплесси и Александра Дюма-сына послужила сюжетом для его романа, а затем пьесы «Дама с камелиями». Джузеппе Верди позже написал на этот сюжет оперу «Травиата».

В театре «Варьете» Александр Дюма больше времени посвятил разглядыванию в театральный бинокль броско одетых красивых женщин, сидевших в ложах, чем тому, что происходило на сцене. В тот сентябрьский вечер среди публики было несколько дам полусвета. Хотя они и были на содержании у богатых мужчин, как правило, более зрелого возраста, чем они сами, многие из них страстно желали истинной любви с привлекательными, хоть и бедными юношами.

Особенно ему понравилась одна женщина. «Она была высокой, очень стройной, черноволосой, с бело-розовым цветом лица, — писал он позже. — У неё была маленькая головка и удлинённые глаза, которые делали её лицо похожим на лицо фарфоровой статуэтки, что часто встречается у японок. Но было в этих глазах что-то, что указывало на гордую и живую натуру… Она могла бы быть дрезденской фарфоровой статуэткой». Эта женщина была самой знаменитой куртизанкой своего времени — Мари Дюплесси.

«Вокруг неё говорили только о её красоте, о её победах, о её хорошем вкусе, о модах, которые она выдумывала и устанавливала, — писал член Французской академии, влиятельный театральный критик Жюлю Жанен. — Эта молодая женщина пригоршнями разбрасывала золото и серебро, увлекаемая как своими капризами, так и своей добротой».

Мари также обратила внимание на 20-летнего Дюма, поскольку скоро стала делать знаки своей подруге Клеманс Пра, с которой молодой человек был знаком. В конце спектакля мадам Пра любезно пригласила Дюма и его друга к себе домой. Её дом был очень удобно расположен, прямо по соседству с домом Мари на фешенебельном бульваре Мадлен. Через какое-то время Мари из окна сообщила соседке, что устала от гостившего у неё графа. Мадам Пра поспешила к Мари в сопровождении двоих молодых людей. Выпроводив графа, хозяйка дома устроила для новых друзей поздний ужин с шампанским. Однако к концу трапезы на неё напал кашель, и она была вынуждена выйти из комнаты. Дюма последовал за ней и нашёл её лежащей на диване. В серебряной чаше с водой, стоявшей рядом, была кровь.

«Вам больно?» — спросил молодой человек. «Чуть-чуть. Я начала привыкать к подобным вещам», — сказала очаровательная женщина. «Но вы же убиваете себя», — забеспокоился он. «Откуда эта внезапная забота? Вы влюблены в меня?» — спросила она. Дюма был в нерешительности. Она заставила его признаться, но предупредила: «Или я отказываю вам, и в этом случае вы затаите на меня обиду, или же соглашаюсь, и тогда у вас на руках окажется мрачная любовница-неврастеничка, к тому же женщина больная и меланхоличная».

Встреча Александра Дюма с Мари Дюплесси произошла ранней осенью 1844 года. Затем последовал короткий, счастливый, но в чём-то и печальный роман. Приведённый же выше диалог взят из романа, который Дюма опубликовал четыре года спустя, «Дама с камелиями».