Елена Чекулаева - 100 великих праздников

С красным яйцом связаны разные поверья и суеверия, бытующие у многих народов.

В некоторых местностях России полагали, что такое яйцо способствует плодородию, поэтому его на Пасху зарывали в кадку с зёрнами пшеницы, и эти зёрна берегли для посева. При пожаре красное яйцо обносили вокруг горящего здания, веря, что этим избавляют от огня соседние строения.

У литовцев существует оригинальный способ гадания: перед тем как выпускать весной овец из хлева, кладут на пороге несколько яиц, и если ни одно не будет разбито, значит, стадо всё лето будет цело. Яйцо чёрной курицы, по одному из поверий, спасает стадо от волков.

При царе Алексее Михайловиче красили лебяжьи, гусиные, утиные, куриные, голубиные и даже крохотные яйца малиновки. Царь одаривал приближённых не только натуральными, но и деревянными яйцами. Их покрывали позолотой, а потом расписывали красными узорами.

В XVIII веке появляются яйца фарфоровые, хрустальные, металлические с эмалью. А в 1884 году Александр III заказал придворному ювелиру Карлу Фаберже пасхальное яйцо для своей супруги Марии Фёдоровны. С тех пор это стало ежегодной традицией для царской фамилии.

Как всякий большой праздник, к тому же длящийся неделю, Пасха заполнена различными играми, развлечениями. Игры с яйцами — одна из любимых забав. По старинной традиции надо было острым или тупым концом крашеного яйца стукнуть по яйцу соперника. Если оно треснуло — проиграл. Задача — выиграть как можно больше целых яиц.

Традиционным пасхальным развлечением были качели. Почти в каждом дворе устраивали качели для детей. Строили и общественные качели. На центральной площади загодя вкапывали столбы, вешали верёвки, прикрепляли доски. Девушки качались на них с парнями и пели песни:

Через девять дней после праздника Вознесения и через пятьдесят дней после Пасхи христиане празднуют сошествие Святого Духа. Церковное название этого праздника — Пятидесятница, народное, бытовое — Троица. Пятидесятницей назывался и древнееврейский праздник, отмечавшийся иудеями на пятидесятый день еврейской Пасхи. Он был установлен в память данного Богом евреям на Синае закона.

На Троицу властвует, по выражению поэта, лишь «ветер, ветер на всём Божьем свете». В пятидесятый день после Пасхи ученики Христовы, собравшиеся вместе, были удивлены, когда, по свидетельству апостола Луки, «внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра». Онемевшие — от внезапного шума и ветра — апостолы вдруг заговорили «на иных языках, как Дух давал им провещать». Именно этот день стал днём рождения христианской церкви. Так еврейская Пятидесятница стала и христианским праздником — днём Святой Троицы.

Троица и день Святого Духа отмечаются в мае — июне, когда природа пробуждается и расцветает всё вокруг. Землю в этот день считают «именинницей» и копать её запрещено. Церкви и дома принято украшать ветвями берёзы, травами и цветами.

Троицкая неделя называется зелёною, русальною. Согласно поверьям, русалки — особые духи, души девушек и молодых женщин, умерших неестественной смертью, а также души умерших некрещёными или загубленных матерями младенцев. Верили, что русалки весной выходят на берега, бродят по лесам и полям и подстерегают живых, чтобы утащить их с собой в воду или защекотать до смерти. Русалок боялись и жалели, считали, что они нуждаются в одежде, украшениях, пище и настоящем погребении. В эту неделю девушки служили панихиду, клали в поле или на лесных полянах для русалок хлеб, пироги, яйца, на деревьях развешивали одежду.

Вера в существование водяных существ, очевидно, заимствована от греческих нереид, римских наяд, которые у разных народов назывались по-своему: у французов — ундины, у немцев — дунайские девы, у англичан — озёрные девы, у литовцев — дудкни, упины, у поляков — свитезянки, у сербов — вилы, у русских — берегини. Обряд «проводов русалок» в русских деревнях сопровождался весельем, смехом, шутками и прибаутками.

Этот обряд чем-то напоминал проводы Масленицы. «Русалкой» назначали самую красивую девушку в деревне. Её украшали лентами и цветами, но вместо нарядного платья на русалке была всего лишь одна рубашка.

Девушка с распущенными волосами, верхом на кочерге, как ведьма, держа полено через плечо, выходила на улицу, где её уже дожидалась толпа. Она «ехала» впереди, а за нею шли деревенские жители к ржаному полю. Там «русалка» старалась кого-нибудь схватить и пощекотать, но у неё отбивали жертву. Тогда «русалка» исчезала во ржи, а люди ей вслед кричали: «Мы русалку проводили! Теперь можно повсюду ходить смело!» После этого все расходились домой. А «русалка» позже тайком прокрадывалась к своему дому.

Вечером, когда всходила луна, из домов высыпали девушки в белых сарафанах с бренчащими на груди монистами, с венками на распущенных волосах. Они становились в ряд и, взявшись за руки, вереницей шли за село.

На пути передняя пара поднимала руки дугою, под которой, как под аркой, склонившись, проходили все остальные.

А в некоторых районах России «русалкой» было чучело коня, которого под уздцы вёл погонщик. В самом чучеле скрывались двое парней, которые смешили собравшийся народ: они подпрыгивали, дёргали ногами, выделывали всякие плясовые коленца, толкали людей.

Погонщиком был парень, переодетый в женскую одежду, с глиняной маской на лице. Он старался удержать коня в нужном направлении. На спине такой «русалки» часто сидел шустрый подросток, смешивший народ прибаутками.

За конём шли женщины, которые пели величальные троицкие песни. Процессия в сопровождении огромной толпы зрителей выходила к реке и там, разорвав коня на части, выбрасывала их в воду.

В Троицын день девушки спрашивали у кукушки, когда она кукует, долго ли ещё быть им в доме отца. Сколько прокукует кукушка, столько лет и ждать им мужа.

До конца XVII столетия в Москве цари справляли Троицын день с особым торжеством. В полном царском наряде выходили они в сопровождении бояр именитых в Кремлёвский Успенский собор. Перед царём несли букет цветов и древесный лист. Когда после обедни начиналась Троицкая вечерня, соборные ключари подносили такой же лист без стеблей царю от имени патриарха и, смешав этот лист с государевым, кропили его розовою водою, «гуляфною водкою». Остальным листом устилали места, для патриарха и разносили его по всей церкви. Государи совершали установленное при молитве Святому Духу коленопреклонение на этом листе.