Владимир Новиков - Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения

Герой шестой новеллы, маркиз Альдобрандино, властитель Ферра­ры, хочет иметь какую-нибудь редкую птицу, чтобы держать ее в клетке. С этой просьбой он обращается к некоему флорентийцу Бассо де ла Пенна, содержавшему в Ферраре гостиницу. Бассо де ла Пенна стар, небольшого роста, пользуется репутацией человека неза­урядного и большого шутника. Бассо обещает маркизу выполнить его просьбу. Вернувшись в гостиницу, он зовет плотника и заказывает ему клетку, большую и крепкую, «чтобы она годилась для осла», если Бассо вдруг придет в голову посадить его туда. Как только клетка го­това, Бассо входит в нее и велит носильщику отнести себя к маркизу. Маркиз, увидя Бассо в клетке, спрашивает, что это должно значить. Бассо отвечает, что, раздумывая над просьбой маркиза, понял, насколько он сам редкий человек, и решил подарить маркизу себя в ка­честве самой необычной птицы в мире. Маркиз велит слугам поста­вить клетку на широкий подоконник и качнуть ее. Бассо восклицает: «Маркиз, я пришел сюда петь, а вы хотите, чтобы я плакал». Маркиз, продержав Бассо целый день на окне, вечером отпускает его, и тот возвращается в свою гостиницу. С той поры маркиз проникается симпатией к Бассо, часто приглашает его к своему столу, нередко приказывает ему петь в клетке и шутит с ним.

В восьмой новелле действует Данте Алигьери. Именно к нему об­ращается за советом некий весьма ученый, но очень тощий и мало­рослый генуэзец, который специально приехал для этого в Равенну, Просьба же его состоит в следующем: он влюблен в одну даму, кото­рая ни разу не удостоила его даже взглядом. Данте мог предложить ему только один выход: дождаться, пока возлюбленная им дама забе­ременеет, так как известно, что в таком состоянии у женщин бывают различные причуды, и возможно, у нее появится склонность к своему робкому и некрасивому поклоннику. Генуэзец был уязвлен, но понял, что его вопрос не заслуживает другого ответа. Данте и генуэзец ста­новятся друзьями. Генуэзец человек умный, но не философ, иначе, мысленно взглянув на себя, мог бы понять, «что красивая женщина, даже самая благопристойная, желает, чтобы тот, кого она любит, имел внешность человека, а не летучей мыши».

В восемьдесят четвертой новелле Саккетти изображает любовный треугольник: жена сьенского живописца Мино заводит себе любовни­ка и принимает его дома, воспользовавшись отсутствием мужа. Не­ожиданно возвращается Мино, так как один из родственников рассказал ему о позоре, которым покрывает его жена.

Услышав стук в дверь и видя мужа, жена прячет любовника в мастерской. Мино главным образом раскрашивал распятия, преиму­щественно резные, поэтому неверная жена советует любовнику лечь на одно из плоских распятий, раскинув руки, и накрывает его холс­том, чтобы он в потемках был неотличим от других резных распятий. Мино безуспешно ищет любовника. Рано утром он приходит в мас­терскую и, заметив высунувшиеся из-под холста два пальца ноги, до­гадывается, что именно там лежит человек. Мино выбирает из инструментов, которыми пользуется, вырезая распятия, топорик и приближается к любовнику, чтобы «отрубить у него то главное, что привело его в дом». Молодой человек, поняв намерения Мино, соска­кивает со своего места и убегает, крича: «Не шути топором!» Жен­щине без труда удается переправить любовнику одежду, а когда Мино хочет избить ее, она сама расправляется с ним так, что ему приходится рассказывать соседям, будто на него свалилось распятие. Мино мирится с женой, а про себя думает: «Если жена хочет быть дурной, то все люди на свете не смогут сделать ее хорошей».

В новелле сто тридцать шестой между несколькими флорентий­скими художниками во время трапезы разгорается спор, кто лучший живописец после Джотто. Каждый из художников называет какое-нибудь имя, но все вместе сходятся на том, что мастерство это «упало и падает с каждым днем». Им возражает маэстро Альберто, мастерски высекавший из мрамора. Никогда еще, говорит Альберто, «человеческое искусство не было на такой высоте, как сегодня, в осо­бенности же в живописи, а еще более в изготовлении изображений из живого человеческого тела». Собеседники встречают речь Альберто смехом, а он подробно объясняет, что имеет в виду: «Я считаю, что лучшим мастером, который когда-либо писал и создавал, был наш Господь Бог, но мне кажется, что многие разглядели в созданных им фигурах большие недостатки и в настоящее время исправляют их. Кто же эти современные художники, занимающиеся исправлением? Это флорентийские женщины», И далее Альберто поясняет, что толь­ко женщины (никакому художнику это не под силу) могут смуглую девицу, подштукатурив там и здесь, сделать «белее лебедя». А если женщина бледна и желта, с помощью краски превратить ее в розу. («Ни один живописец, не исключая Джотто, не мог бы наложить краски лучше их».) Женщины могут привести в порядок «ослиные челюсти», приподнять с помощью ваты покатые плечи, «флорентий­ские женщины — лучшие мастера кисти и резца из всех когда-либо существовавших на свете, ибо совершенно ясно видно, что они доде­лывают то, чего недоделала природа». Когда Альберто обращается к собравшимся, желая узнать их мнение, все в один голос восклицают: «Да здравствует мессер, который так хорошо рассудил!»

В новелле двести шестнадцатой действует другой маэстро Альбер­то, «родом из Германии». Однажды этот достойнейший и святой че­ловек, проходя через Ломбардские области, останавливается в поселке на реке По, у некоего бедного человека, державшего гостиницу.

Войдя в дом, чтобы поужинать и переночевать, маэстро Альберто видит множество сетей для ловли рыбы и множество девочек. Распросив хозяина, Альберто узнает, что это его дочери, а рыбной лов­лей он добывает себе пропитание.

На следующий день, перед тем как покинуть гостиницу, маэстро Альберто мастерит из дерева рыбу и отдает ее хозяину. Маэстро Аль­берто велит привязывать ее к сетям на время ловли, чтобы улов был большим. И действительно, благодарный хозяин вскоре убеждается, что подарок маэстро Альберто приводит к нему в сети огромное ко­личество рыбы. Он скоро становится богатым человеком. Но однаж­ды веревочка обрывается, и вода уносит рыбу вниз по реке. Хозяин безуспешно ищет деревянную рыбу, потом пытается ловить без нее, но улов оказывается ничтожным. Он решает добраться до Германии, найти маэстро Альберто и попросить его снова сделать такую же рыбу. Оказавшись у него, хозяин гостиницы становится перед ним на колени и умоляет из жалости к нему и к его дочерям сделать другую рыбу, «дабы к нему вернулась та милость, которую он даровал ему раньше».

Но маэстро Альберто, глядя на него с печалью, отвечает: «Сын мой, я охотно сделал бы то, о чем ты меня просишь, но я не могу этого сделать, ибо должен разъяснить тебе, что, когда я делал данную тебе мною затем рыбу, небо и все планеты были расположены в тот час так, чтобы сообщить ей эту силу…» А такая минута, по словам маэстро Альберто, может теперь случиться не раньше чем через трид­цать шесть тысяч лет.