Николай Непомнящий - 100 великих загадок русской истории

Дневники и записки современников сохранили целый ряд имен людей, которых в обществе считали убийцами Павла. Наряду со Скарятиным в числе цареубийц называли Зубова, Мансурова, Горданова, Аргамакова, Болговского, Вяземского. Кто же из них был убийцей Павла?

Сразу же после переворота Гавриил Державин приехал во дворец с запиской провести тщательное расследование, но заговорщики, державшие юного царя, как в осаде, не допустили его до Александра.

И все же сегодня мы можем точно сказать, что убийц было трое, и назвать их имена.

В конце августа 1801 года в Петербурге появился швейцарец Лагарп, бывший воспитатель императора Александра. Он приехал из Парижа, но своего ученика не застал. Двор в то время находился в Москве, на коронации. Как только Александр возвратился в Петербург, Лагарп дважды встретился с ним. В числе прочих они обсуждали вопрос о том, как поступить с заговорщиками. После встречи 30 октября наставник написал Александру письмо, в котором посоветовал «предать суду главарей заговора или по крайней мере удалить из столицы трех непосредственных убийц Павла». 1 ноября 1801 года «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили об отставке полковников Яшвиля и Татаринова.

Нет никакого сомнения, что они и были убийцами Павла. Третий – Николай Зубов. Его Александр не мог удалить, потому что позиции семейного клана последнего фаворита Екатерины II были пока еще сильны. Но в начале 1802 года все братья Зубовы оказались не у дел.

Стало быть, Зубов, Яшвиль, Татаринов – это и есть убийцы Павла I.

Началась эта загадочная история в Отечественную войну 1812 года. После кровопролитного Бородинского сражения русские войска покидали Москву. Уходили и ее жители. В тот же день в Москву вступали войска Наполеона Бонапарта. Неуютно чувствовали себя оккупанты в Москве. В городе начались пожары. И хотя французы расстреливали поджигателей, пожары не прекращались. Москва горела целую неделю.

Солдаты грабили дома москвичей, церкви и соборы. Тащили все, что попадало под руку. Один из французских генералов вспоминал: «Наполеон велел забрать брильянты, жемчуг, золото и серебро, которое было в церквах». Он приказал даже снять позолоченный крест с собора Ивана Великого, самого высокого собора в Москве. Сняты были также позолоченные орлы с башен Московского Кремля.

Наполеон понял, что оказался в ловушке. Дисциплина в его армии падала на глазах. Император приказал уходить из Москвы. Странное и печальное зрелище представляли отступающие наполеоновские войска. По дороге к Калуге тянулось в три-четыре ряда множество повозок, нагруженных снаряжением и награбленным имуществом. За повозками шли толпы солдат.

Двадцать пять из нескольких сот подвод представляли собой особую ценность. На них была погружена «московская добыча» – позолоченная церковная утварь, слитки золота и серебра, изделия, украшенные драгоценными камнями, старинное оружие.

Русская армия встретила захватчиков у города Малоярославца. После ожесточенного боя французы были вынуждены отступить и идти на запад по Смоленской дороге. Отступление стало походить на бегство. Атаман Платов докладывал Кутузову: «Неприятель бежит так, как никогда никакая армия ретироваться не могла. Разведчик доносил в конце октября, что в районе Вязьмы ожидается большой французский обоз в 200 повозок. Бежавшие оттуда подводчики наши говорят, что сии повозки с золотом и серебром. Поход их так скор, что и днем, и ночью с фонарями едут и идут к Смоленску».

Осень в тот год выдалась необычайно холодная, с ранними морозами. Французские солдаты и офицеры кутались во что попало. Передвигаться им с каждым днем становилось все труднее. Особенно мешал громоздкий и тяжелый обоз. Трофеи, не представляющие большой ценности, сгружались и предавались огню. На освободившиеся повозки укладывали раненых. 1 ноября Наполеон был в Вязьме. На следующий день в селе Семлево французы увидели первый снег. Тащить повозки с драгоценностями, когда смерть глядела в лицо, казалось безрассудством. Наполеон отдал приказ спрятать награбленные сокровища. Приказ был выполнен без промедления. Свидетельств этого несколько. Одно из них – в книге знаменитого английского писателя Вальтера Скотта «Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов». Есть и другие свидетельства. Участник наполеоновского похода граф Сегюр писал: «Нам пришлось бросить в Семлевское озеро вывезенную из Москвы добычу: пушки, старинное оружие, украшения Кремля и Крест Ивана Великого. Трофеи, слава – все те блага, ради которых мы пожертвовали всем, – стали нас тяготить».

Первым обратил внимание на строки о «московской добыче» в книге В. Скотта смоленский губернатор Николай Иванович Хмельницкий. Произошло это в 1835 году. Участник войны с Наполеоном, адъютант самого фельдмаршала Кутузова, Хмельницкий отличился в нескольких крупных сражениях и дошел с русскими войсками до Парижа.

В 1829 году Хмельницкий был назначен смоленским губернатором. Прочитав в книге В. Скотта о секрете Наполеона, он задался целью во что бы то ни стало найти клад.

В один прекрасный день Хмельницкий приказал запрячь лошадей и по осеннему пути отправился в Вяземский уезд к Семлевскому озеру. Оно находилось в лесу в двух километрах от села Семлево. Озеро и село соединяла дорога, по которой французский обоз мог свободно подойти к самой воде.

Обозрев местность и расспросив жителей села, губернатор утвердился в мысли, что клад находится именно здесь. На это указывало также то обстоятельство, что местный помещик Бирюков нашел на своих полях сорок лафетов от французских пушек! Стволы же как сквозь землю провалились. «Не бросил ли Наполеон орудийные стволы, – рассуждал Хмельницкий, – туда же, в озеро, чтобы не достались русским?»

Возвратившись из Семлева, Хмельницкий секретно сообщил о сокровищах управляющему строительством шоссе Смоленск – Москва инженеру Шванебаху. Он просил осмотреть озеро и выяснить, «не окажется ли невдалеке от берега признаков брошенных в сие озеро металлических тяжестей».

Изгнание французов из Москвы. Акварель И. Иванова. 1810-е гг.

Секретное обращение губернатора взволновало Шванебаха. Он принялся за работу. Скоро инженер уже писал губернатору письмо о результатах исследований на Семлевском озере. В нем говорилось, что в 25 саженях от берега обнаружена «груда неправильной фигуры» каких-то предметов. Для того чтобы убедиться, из какого материала загадочные предметы сделаны, в озеро был опущен на веревке груз. Ударяя грузом о груду, инженер вроде бы слышал звук, похожий на удары о металл. Далее была спущена в воду двухпудовая гиря с привязанным к ней грубым напильником, рашпилем. Когда гирю подняли на поверхность, то на рашпиле, утверждал Шванебах, остались медные опилки.