Владимир Петрухин - Мифы финно-угров

Чтобы достичь транса, шаманы обских угров ели мухоморы — пангх или панх (сходным образом именуется гриб у мордвы и марийцев) — и пили настои из них: этот галлюциногенный гриб угры считали пищей богов и духов. Это название мухомора восходит к другому индоиранскому слову — бангха : так арии и иранцы обозначали напиток, сделанный из конопли или белены. Более того, исследователи предположили, что и загадочный индоиранский напиток бессмертия — сома или хаома — также изготовлялся из мухоморов.

Этот напиток добыла для богов (и людей) волшебная гигантская птица, владеющая человеческой речью, — Гаруда у индийцев или Саена у иранцев. Позднее Саена стала именоваться Симургом — этот «царь птиц» и вестник богов имел крылья, голову и ноги пса и был покрыт рыбьей чешуей. Владение человеческой речью, очевидно, означает, что волшебная птица была шаманским духом или воплощением божественного шамана: ведь шаман наделялся способностью превращаться в птицу — чтобы попасть на небо; становиться оленем или лосем — чтобы быстро перемещаться по земле; рыбой — чтобы проникать в морские глубины и саму преисподнюю. Представления о такой птице — Крылатом или Небесном Карсе — были известны обским уграм: гигантская птица могла перенести героя к самому Ледовитому океану. В карельских и финских эпических песнях — рунах — гигантский орел способен переносить целое войско или приносить вести о грядущих бедствиях — войне.

Среди образов пермского звериного стиля встречается птица с собачьей головой; еще более причудлива птица с «говорящей» человеческой головой — у нее открыт рот. Характерно, что по манере изображения эти литые фигурки напоминают образы скифского звериного стиля, что свидетельствует о связи с иранским миром.

Более распространенный образ пермского звериного стиля — птица с распростертыми крыльями и человеческой личиной на груди — «шаманский дух», возносящий шамана на небо. Головка одной из таких птиц увенчана собачьими ушами Симурга, или Сенмурва. Устрашающего вида личина венчает «идол» такого крылатого шаманского духа, найденный в земле Коми: на его тулове изображена схематически человеческая фигурка самого шамана. И уж совершенно фантастическим оказывается образ птицы с тремя головами и личиной на груди: личину окаймляют головы лося, крылья птицы также оформлены в виде лосиных голов. Это химерическое существо призвано было проникать во все три зоны космоса и служило воплощенным символом этих зон.

На птицевидных привесках, видимо, украшавших шаманский костюм, часто изображались человеческие фигурки шаманов, переносимых птицами-помощниками на небо: так обско-угорская птица Карс переносила главного покровителя людей, мифологического всадника Мир-сусне-хума. Этот изобразительный образ также имеет иранские аналогии в синхронных изобразительных памятниках: важно, что именно в раннесредневековый период (VI–VII вв.) Пермская земля оказалась тесно связанной с Сасанидским Ираном и получала оттуда в обмен на меха шедевры декоративного искусства, которые украшают ныне коллекцию Эрмитажа. Среди них — серебряное блюдо с изображением орла (с собачьими ушами Сенмурва), который несет в когтях женщину, протягивающую ему кисть винограда. Исследователи гадают, что означает этот сюжет — то ли похищение хаомы, то ли упомянутый в иранской священной книге «Авеста» миф о некоем лодочнике, который превратился в коршуна и поднялся на небо, но не смог спуститься на землю, пока Ардвисура Анахита не вернула ему человеческий облик. Важно, что с этой композицией были знакомы мастера Прикамья.

На птицевидных привесках шаманского костюма изображались не только личины и человеческие фигурки: на одной из них помещено изображение лошади, на другой — человек и лошадь. Конь вполне мог быть священным животным — помощником шамана: ведь последнему нужно было передвигаться не только по вертикали — на небеса, но и по горизонтали — по земле. Наконец, шаманская личина изображена также между двух хтонических тварей — ящеров или бобров; оно и понятно, ведь шаману нужно было проникать и в преисподнюю. Более наглядно это сошествие шамана в преисподнюю изображено литыми фигурками, где человек оказывается сидящим на ящере. На одной из причудливых ажурных пермских блях человек в шаманском головном уборе в виде головы лося сидит верхом на ящере, туловище которого покрыто изображениями рыб. Вспомним, что ящер (впрочем, некоторые исследователи считают, что это выдра) воплощал не только преисподнюю, но и подводное царство. Над сидящим шаманом изображены три летящие птицы с собачьими головами. Вновь три зоны мифологического космоса воплощены в зооморфных образах.

Горизонтальная проекция космического пространства также нашла воплощение в пластике пермского звериного стиля. На одной из блях три головы людей-лосей заключены в круг, который образует свернувшийся в кольцо дракон. В мифологиях разных народов гигантский змей окружает Землю, свернувшись кольцом в Мировом океане. Интересно, что и здесь присутствует ящер, также передающий образ преисподней: у него две головы, значит, и он «бесконечен», как Мировой змей, тянущийся к своему хвосту.

Археология предоставляет ценные свидетельства о том, что и в средневековую эпоху продолжались контакты двух уральских регионов — Прикамья и Зауралья — с иранским и византийским миром, Хазарией и Волжской Болгарией. Именно здесь, на месте святилищ, датируемых IX–XII вв., обнаружены шедевры иранской и византийской торевтики, драгоценные сосуды. Эти шедевры живо напоминают о тех легендарных сокровищах, которые искали викинги в Биармии. Не менее интересно другое. На драгоценных сосудах последователи местных шаманских культов прочертили ножами свои собственные рисунки. Главный персонаж этих рисунков — шаман в зубчатом головном уборе с саблями в руках. Рядом с ним — его птицеобразные и зооморфные помощники, олени, всадники и др. Этим рисункам есть точное этнографическое соответствие — шаманский ритуал у хантов, совершавшийся после летнего промыслового сезона. Ханты собирались в большой юрте, где возле идола были сложены сабли и копья. Шаман принимался бить саблю о саблю, а затем раздавал оружие всем присутствующим мужчинам (женщины оставались за перегородкой). Воинственный танец завершал охотничий сезон. У духов Верхнего мира, по верованиям хантов, также есть волшебные сабли, истекающие пивом.

В одном из святилищ манси, расположенном на реке Манья, — в культовом амбарчике, посвященном родовому духу-предку Ворсик-ойке («Старику Трясогузке»), этнографы обнаружили целый арсенал, включающий ритуальный меч, саблю, топор, миниатюрные железные луки и стрелы (которые жертвовали отцы после рождения у них мальчиков) и, конечно, шаманские бубны. Сопровождавший этнографов манси предупредил, что саблей размахивать нельзя — она воспламеняется. Там же находился антропоморфный идол самого Ворсик-ойки, а также его жены (ее изображала кукла — сверток из разноцветных лоскутов). Внутри святилища этнографы обнаружили литые свинцовые фигурки: одна из них напоминала то ли ящерицу, то ли рыбу (к спине которой присоединена медная монета), другая — странное пресмыкающееся существо, третья — бобра.