Лариса Лихачева - Энциклопедия заблуждений. Третий рейх

Постепенно от взаимного зондирования возможностей улучшения отношений СССР и Третий рейх перешли к конкретным шагам. Советский Союз получил согласие на продолжение выполнения военного заказа чешскими заводами «Шкода», которые с марта 1939 года стали собственностью Германии. Кроме того, как докладывал наркому иностранных дел советский поверенный в делах (а позже — посол в Германии) Астахов, немецкая пресса четко выполняла свои обязательства перед СССР в отношении информационного перемирия. В частности, он отмечал: «Исчезла грубая ругань; советских деятелей называют по имени с указанием занимаемой должности без добавляемых прежде оскорбительных эпитетов». Сталин в ответ на эту «любезность» попытался опровергнуть высказывания западной прессы о якобы имеющихся у Гитлера планах присоединить к Карпатской Украине, которую фашисты силами своих сателлитов в то время уже практически оккупировали, Советскую Украину. Он обвинил английские, французские и американские СМИ в том, что они провокационно и безосновательно подняли «подозрительный шум», приписав планы «отдельных сумасбродов в Германии» официальной политике Гитлера. Отец всех народов констатировал, что «западные журналисты имели своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований».

В Третьем рейхе оценили «словесный реверанс» Сталина и поняли, что пришло время начинать предметный разговор. Тем более что очень обнадеживали кадровые перемены в Наркомате иностранных дел. 3 мая 1939 года Литвинова, который был сторонником продолжения переговоров СССР с Англией и Францией, сняли с поста наркома, а на его место назначили прогермански настроенного Молотова. После этого в ведомстве прошла чистка, в ходе которой всех «неправильно» сориентированных дипломатов сменили приверженцы возрождения «духа Рапалло». Третий рейх не скрывал своего удовлетворения этими изменениями, что явно прослеживалось в переписке Шуленбурга с министром иностранных дел Германии И. Риббентропом. Кроме того, о начавшемся крене в сторону Германии свидетельствовали и донесения немецкого посла в Турции Франца фон Папена: «Отставка Литвинова и замена его мало осведомленным в ведении международных дел Молотовым может означать только одно: отныне Сталин сам будет руководить внешней политикой». Политиков же других западных стран отставка Литвинова удивила. Хотя, если присмотреться повнимательнее к дипломатическим маневрам Кремля, она была вполне предсказуемой.

В течение июня-июля 1939 года отношения между СССР и Германией носили выжидательный характер, при этом в Третьем рейхе внимательно следили за ходом англо-франко-советских переговоров. А эти переговоры тем временем «пробуксовывали»: делегации Великобритании и Франции отказывались одновременно подписывать политические и военные соглашения, не желали убеждать правительство Польши в необходимости предоставления «коридора» для вхождения Красной Армии «в соприкосновение с агрессором», да и вообще — не проявляли стремления к достижению консенсуса. Поэтому было принято решение сделать 10-дневный перерыв — со 2 по 12 августа. Возобновить переговоры планировалось в присутствии военных делегаций.

Вот этой-то паузой и воспользовалась Германия. 2 августа Риббентроп пригласил к себе советского посла Астахова и целый час излагал ему свою точку зрения на советско-германские взаимоотношения. Он заявил, что основной предпосылкой для их нормализации должно стать обязательство не вмешиваться во внутренние дела другой стороны. Министр иностранных дел Германии изложил советскому послу программу немецкого правительства: во-первых, подписать новые торгово-кредитные договоры, во-вторых, наладить отношения по линии прессы, культурных связей, а также по созданию взаимного уважения. После этого можно перейти к третьему этапу — политическому сближению. «В остальном, — сказал Риббентроп, — мы считаем, что между нашими странами нет противоречий на протяжении всего пространства от Черного моря до Балтийского». 3 августа Шуленбург посетил Молотова и прямо заявил, что Германия не будет возражать против реализации интересов СССР в Прибалтике и Польше. При этом он подчеркнул, что если Советский Союз войдет в какие-либо соглашения с другими европейскими странами, то ситуация может измениться. Таким образом, руководство Третьего рейха однозначно дало понять Сталину, что оно в большей степени готово к переговорам, нежели Англия и Франция.

Предоставив советскому вождю возможность «переварить» эту информацию, Гитлер несколько позже уточнил свое предчожение: 10 августа Астахову заявили, что война Германии с Польшей неизбежна и начнется в самом скором времени, поэтому фюрер желает знать, какова будет позиция СССР. Еще через 2 дня советскому послу сообщили, что немцы готовы «непосредственно приступить к разговорам на тему территориально-политического порядка, чтобы развязать себе руки на случаи конфликта с Польшей, назревающего в усиленном темпе». При этом Третий рейх заявил об отказе как минимум от Прибалтики, Бессарабии и Восточной Польши.

Предложения немцев выглядели многообещающими, особенно на фоне тактики затягивания времени, применяемой Англией и Францией. Поэтому, сравнив перспективы достижения договоренностей в обоих случаях, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло окончательное решение в пользу переговоров с Германией. Случилось это 11 августа 1939 года, то есть за день до возобновления переговоров с Англией и Францией, когда еще не было известно, с какими предложениями приехали в Москву их делегации. Сегодня этот факт нередко служит основанием для того, чтобы упрекнуть сталинское руководство в нежелании остановить агрессора и в неготовности создать антигитлеровскую коалицию.

Однако уже 12 августа советская делегация, пришедшая в зал переговоров, убедилась, что она не зря сомневалась в готовности англичан и французов достигнуть соглашения, — глава английской военной делегации адмирал Драке прибыл без письменного подтверждения собственных полномочий. Поэтому переговоры опять пришлось отложить — до получения этого самого подтверждения. А Третий рейх вновь сделал конкретные и заманчивые предложения: 13 августа советской стороне было заявлено, что для ускорения заключения советско-германских договоренностей Гитлер согласен на проведение переговоров в Москве и готов направить туда министра иностранных дел Риббентропа.