Лариса Лихачева - Энциклопедия заблуждений. Третий рейх

На самом деле участники «тайной вечери» ждали данного известия. Сразу после его получения фашистские лидеры сели в машину и помчались к горящему рейхстагу. Геринг, о роли которого в пожаре скажем позже, был уже там и истерически кричал: «Это начало коммунистического восстания». Гитлер вторил ему: «Теперь не может быть никакой пощады! Кто станет нам поперек дороги, будет уничтожен! Каждый коммунистический функционер должен быть расстрелян, где бы он ни находился!» Этой же ночью канцлер потребовал арестовать всех депутатов-коммунистов. Геринг даже подписал ряд соответствующих указов, но до таких мер дело не дошло.

Иными словами, если бы поджога не было, его бы следовало придумать. Так ведь и придумали! Бывший начальник Генерального штаба сухопутных войск Гальдер вспоминал, как однажды, когда разговор зашел о художественных достоинствах здания парламента, Герман Геринг самодовольно воскликнул: «Единственный, кто действительно знает рейхстаг, — это я. Ведь я его поджег!»

Вероятнее всего, автором провокации был Геббельс. Он расписал роли, а впоследствии дирижировал всем действом. Йозеф лично отобрал десять штурмовиков. которые проникли в пустое здание вместе с накачанным наркотиками 24-летним голландским бродягой Маринусом ван дер Люббе. Его-то и арестовала полиция, прибывшая на место пожара. Он бродил по задымленным коридорам полуголый, потный, со спутанными волосами. На допросе задержанный заученно продиктовал почти 60 страниц показаний, но из них было совершенно непонятно, как один человек мог за несколько минут поджечь рейхстаг одновременно в нескольких, расположенных далеко друг от друга местах. Неясным оставалось и то, почему после 8 вечера 27 февраля вся охрана парламента была снята. Кстати, по распоряжению Геринга. Все, кто на начальном этапе расследования пытался получить подобную информацию, вскоре погибли при трагических обстоятельствах. Оставшиеся в живых «глупых» вопросов не задавали.

А вопросов было более чем достаточно. Например: каким образом в здание, имевшее строжайшую пропускную систему, могло беспрепятственно проникнуть столько людей, причем обремененных канистрами и приставными лестницами? Оказалось, что из подвала рейхстага, где находилась котельная, можно было попасть в подземный коридор, который заканчивался в здании Дворца председателя рейхстага. Арестованный позднее по другому делу некий Ралль заявил на следствии: «В феврале я был членом личной охраны Карла Эрнста (одного из руководителей СА. — Прим. авт.) и участвовал в поджоге рейхстага». При этом он изложил не только мельчайшие подробности, но и назван имена многих участников операции. Ралль сообщил, что в день пожара Эрнст вызвал к себе десятерых штурмовиков из своей личной охраны, способных выполнять самые деликатные поручения, снабдил их планом внутренних помещений парламента и поставил задачу поджечь здание. Их привезли во Дворец председателя рейхстага, приказали спуститься в подвал, где они прождали несколько часов. Затем каждому из них выдали по коробке с зажигательной смесью. Около десяти часов вечера группа через подземный коридор проникла в здание парламента и рассыпалась по пустынным залам, разбрасывая повсюду зажигательную смесь. Все это заняло не более 10 минут, и штурмовики тем же путем вернулись во Дворец председателя рейхстага. Параллельно была проведена другая операция — по «запуску» в помещение ван дер Люббе. Как сообщал в мемуарах хорошо информированный Ханс Бернд Гизевиус, после того как показания Ралля стали известны гестапо, Геринг поручил заместителю начальника берлинской полиции и своему фавориту Рудольфу Дильсу решительно ставить палки в колеса следствию и ликвидировать все возможные непредвиденные осложнения по делу о поджоге. Через некоторое время был найден труп Ралля.

Таким образом, главную задачу — обвинить коммунистов во всех смертных грехах — Гитлер и его команда успешно выполнили. Канцлер объяснил министрам своего кабинета, что «наступил психологически правильный момент для нанесения удара по КПГ» и борьбу с коммунизмом не должны стеснять юридические ограничения. На следующее утро после поджога рейхстага, пишут Д. Мельников и П. Черная, глава правительства направился к Гинденбургу: «В портфеле у него был проект Указа «Об охране народа и государства». Этот указ упразднял важнейшие статьи Веймарской Конституции, гарантировавшие демократические свободы граждан. Престарелому президенту Гитлер нарисовал страшную картину «коммунистических козней». Поджог здания парламента он изобразил как последнее звено разветвленного коммунистического заговора, как сигнал к перевороту. Перепуганный генерал-фельдмаршал, уже давно мечтавший о военной диктатуре, без особого сопротивления подписал указ». На территории Германии, согласно этому документу, вводилось чрезвычайное положение. И хотя всем было очевидно, что нацисты сами устроили пожар, он стал прекрасным поводом для запрета КПГ как экстремистской организации. Для защиты от «красной чумы» была создана специальная вспомогательная полиция из штурмовиков и эсэсовцев. Руководивший полицией Пруссии Геринг приказал своим подчиненным поддерживать нацистские полувоенные организации и, обещая полную поддержку, предложил применять против «подрывных организаций» огнестрельное оружие. Эта санкция положила начало насилию в отношении коммунистов и социалистов, особенно после того, как 50 тысяч человек из таких национальных формирований, как СА, СС и «Стальной шлем», были официально приняты на работу во вспомогательные полицейские силы Пруссии. Период между поджогом рейхстага и выборами нацисты назвали неделей пробудившегося народа. Именно от лица граждан Германии штурмовые отряды громили партийные офисы и редакции газет демократических партий, прежде всего КПГ. В это же время начали появляться концлагеря. Первый из них был создан возле Дахау. Вскоре подобные лагеря стали неотъемлемой частью всего нацистского государства. В них содержались политические заключенные, по большей части коммунисты и социалисты.

И все-таки легально запретить деятельность КПГ фашисты не смогли. В частности, в сентябре 1933 года в Лейпциге на суде над поджигателями рейхстага им не удалось доказать причастность коммунистов к этому акту вандализма. Ван дер Люббе был приговорен к смерти — его взяли с поличным, а обвиняемого в качестве организатора болгарского коммуниста Георгия Димитрова суд оправдал. Более того, Димитрову удалось разбить все аргументы стороны обвинения — Геббельса и Геринга. Говорят, Гитлер всегда вспоминал о Лейпцигском процессе с бешенством. Так что не следует впадать еще в одно заблуждение — формально Компартия не была запрещена и даже была допущена к выборам 1933 года. Иное дело, что фашисты развязали себе руки для физического уничтожения политических противников.