Марьяна Скуратовская - 100 великих творцов моды

В 1960 году Энтони Трайна отошёл от дел по состоянию здоровья, и Норелл стал единоличным хозяином компании. К тому времени слава его вышла за пределы Америки, и уже парижские дома моды готовы были заимствовать его идеи. А Норелл считал, что уж если его модели копируют, то пусть хотя бы делают это правильно, и даже продавал желающим эскизы одной из своих самых популярных моделей.

Он был первым, кто предложил в 1961 году в качестве вечернего костюма комбинезон, с 1963 года начал выпускать женские брючные костюмы. Некоторые из его моделей принимали холодно, но только потому, что они опередили своё время… Как он говорил, «я полагаю, что можно продумать, каким, следуя логике и естественному ходу событий, будет следующее направление в моде».

Главным в его жизни была работа. Он общался в основном с близкими друзьями, отгораживаясь от блистательного, но шумного «высшего общества». Он часто бывал в школе Парсонс, помогая студентам, решившим посвятить себя моделированию одежды, постигать это искусство.

Будучи совершенно не амбициозным человеком, он стал «деканом американской моды» — основателем и первым президентом Американского совета дизайнеров моды, первым, кто получил премию «Коти». Список всех его наград был длинным, и, заметим, он принимал их, только если считал это уместным. Когда выяснилось, что судьи, присудившие ему одну из премий, даже не рассматривали работы претендентов, Норелл отказался от неё. Когда в 1963 году Руди Гернрайх, чьи модели были весьма смелыми, даже провокационными (так, изобретённый им купальник «монокини» полностью обнажал грудь), получил, как и он, премию Зала славы Коти, Норелл, в знак протеста, отослал свою обратно.

В 1972 году должна была состояться выставка его работ в Метропо-литен-музее, но ему не суждено было её увидеть. За день до открытия у него случился инсульт, а через десять дней Норман Норелл, один из самых влиятельных дизайнеров, которые когда-либо знали в США, скончался.

Что ж, его вполне можно было бы называть «отцом американской моды». Но к званиям он не стремился…

(1901–1979)

Чтобы описать его заслуги перед модой, наверное, лучше всего будет обратиться к словам той, которая имела возможность долгое время любоваться его работами вблизи — супруге кузена Елизаветы II, принца Майкла Кентского: «Норман Хартнелл не просто создавал моду. Что более важно, он создавал гламур. Когда женщины носили его платья, они чувствовали себя прекрасными — чего, увы, уже нельзя сказать о сегодняшних модельерах…» Его платья могли превратить женщину в принцессу, хотя многим из его клиенток в этом не было нужды — они и так были принцессами, ведь долгие годы он одевал британскую королевскую семью. И волшебные картины, на которых дамы в умопомрачительных платьях ведут сказочную (как положено принцессам из сказок) жизнь, в немалой степени обязаны своим блеском именно ему.

Норман Бишоп Хартнелл родился в 1901 году. Его будущая мать, Эмма, оставшись вдовой, вышла замуж за Генри Хартнелла; вместе с новым мужем они держали паб — сначала в центральном Лондоне, а затем в одном из пригородов, Стэтхеме, — именно там, и появился на свет один из самых прославленных британских кутюрье. Можно сказать, что название родительского паба, «Скипетр и корона», оказалось в какой-то мере пророческим… Семья была большой — четверо детей Эммы от первого брака, и двое от второго — Норман оказался самым младшим. Что ж, ему повезло — симпатичного малыша обожали и баловали все, и родители, и брат, и сёстры. Родительский бизнес считался не очень почтенным занятием, зато он был достаточно прибыльным, так что Хартнеллы вскоре переехали в Суссекс, где Генри занялся оптовой торговлей алкоголем. Доходов хватало на то, чтобы дать детям приличное образование.

"Мой интерес к моде появился вместе с коробкой цветных карандашей», — вспоминал позднее Норман. «Все мои учебники по математике, геометрии и алгебре были сплошь изрисованы — эскизами платьев и подобиями портретов тогдашних ведущих актрис. Я покупал и тщательно изучал так много открыток с их изображениями, что потом мог рисовать их самих или их наряды по памяти». Помимо рисования, он увлекался музыкой, пением, участвовал в школьных театральных постановках, а затем, когда в 1919 году поступил в Кембриджский университет, в Магдален-колледж, жизнерадостный характер, обаяние и, главное, интерес к искусству помогли ему найти своё место в кругу студентов, большую часть которых составляли представители богатых и знатных семей.

Норман Хартнелл

Норман, как предполагалось, должен был изучать там языки, однако на самом деле он уделял внимание не столько учёбе, сколько театру, став членом кембриджского театрального клуба. «Я пытался быть полезным, рисуя афиши и программки, делая декорации и костюмы». Он так увлёкся всем этим, что забросил учёбу, и в результате, когда отец отказался вносить плату за очередной учебный год, полагая это не очень осмысленным, Норман покинул Кембридж, так и не получив диплома. Однако нельзя сказать, чтобы он потратил в университете время совсем уж даром — именно там проявился его талант, пусть и не в области языков, и не в архитектуре (о таком будущем он тоже подумывал). Когда в 1922 году клуб отправился в Лондон, чтобы там, в одном из театров Вест-Энда, представить один из своих спектаклей, поставленный по мотивам знаменитой «Оперы нищих», который оформлял Норман, великолепные костюмы привлекли внимание даже искушённой лондонской публики, а колумнистка «Ивнинг Стандард» даже написала: «Мне бы не хотелось давать студенту советы по поводу его будущего, но костюмы «Оперы уборщиц» кембриджского театрального общества «Футлайтс» [т. е. «Огни рампы»] заставили меня задуматься о том, уж не собирается ли мистер Хартнелл покорить лондонских дам своими незаурядными нарядами».

Что ж, именно это он и решил сделать, и устроился работать в один из лондонских домов моды. Однако… «Опыт, который я получил, работая в течение трёх месяцев, убедил меня в том, что я не хочу быть портным. Я никогда не считал себя таковым, и не считаю сейчас. Я дизайнер!» — писал он позднее в своей автобиографии. Более того, в доме Люсиль, где он работал, воспользовались его эскизами и опубликовали их, не указав авторства, так что Норман подал в суд и выиграл дело. Однако ему стало ясно, что дальше он хочет двигаться самостоятельно. И весной 1923 года, в день святого Георгия Победоносца, покровителя Англии, открыл собственный салон. Матери к тому времени уже не было в живых, но отец, сестра Филлис и некоторые из его друзей активно поддержали молодого человека, веря в его талант. И весной 1924 года начинающий модельер Норман Хартнелл представил свою первую коллекцию. Тогда и зародилась традиция — каждому костюму и платью давать своё собственное имя, что и соблюдалось на протяжении всех долгих лет существования его дома.