Елена Прокофьева - 100 великих свадеб

Новость, что Нелли Грант собирается замуж, а затем покинет США, не вызвала энтузиазма ни в Вашингтоне, ни за его пределами. Быть «первой леди», точнее, «первой незамужней леди» страны, оставить всё и уехать в Англию? И кто же должен был стать её супругом — какой-то молодой, никому не известный хлыщ? К тому же начали ходить слухи, и, заметим, правдивые, что у мистера Сарториса тяжёлый характер, что он может быть весьма груб и несдержан, что он слишком много пьёт… Некоторые даже начали сделать ставки, сколько продлится брак, кое-кто полагал, что не пройдёт и нескольких месяцев после свадьбы, как пара расстанется. Но Нелли была неумолима — она выйдет замуж за своего героя. Единственное, чего удалось добиться родителям, — это отсрочки на год, чтобы жених и невеста смогли получше узнать друг друга.

Начались приготовления к свадьбе, и, естественно, одним из самых важных вопросов было «кому послать приглашение». Обстановка накалялась. Президент предполагал ограничиться только членами семьи, близкими друзьями и теми, кто занимал в правительстве наиболее высокие посты, — не более двухсот пятидесяти человек. Родители Элджернона, мистер и миссис Сарторис, сообщили, что не смогут присутствовать — в результате несчастного случая погиб их старший сын, и они были в трауре. Сторону жениха на свадьбе могла бы представлять тётка Элджи, но она не одобряла послевоенную политику президента Гранта и не желала иметь ничего общего с ним и его семьёй, даже ради племянника. Из всех представителей дипломатического корпуса пригласили только британского посла с супругой (учитывая подданство жениха), а всем остальным оставалось только возмущаться и завидовать приглашённым. Более того, прессу решено было не допускать, поэтому начали протестовать и газетчики — про секретаря миссис Грант, генерала Бэбкока, от которого шли и приглашения, и запреты, издевательски писали, что он «охраняет замок изо всех сил». Даже шторы в Белом доме в день свадьбы должны были быть задёрнуты, чтобы какой-нибудь репортёр не подсмотрел, что творится внутри (так что комнаты и залы украсили огромным количеством свечей). Чем больше было ограничений, тем больше интереса вызывала свадьба, которой, правда, в любом случае предстояло стать ярким событием.

Денег на свадьбу президент Грант не жалел — ходили слухи, что только платье невесты будет стоить от полутора до четырёх тысяч долларов (по примерным подсчётам, сейчас эти суммы колебались бы между двадцатью и шестидесятью тысячами). А ведь ещё предстояло заказать приданое, наряды для восьми подружек невесты, подготовить к свадьбе Белый дом и многое другое…

Для церемонии отвели самое большое помещение, Восточный зал, который убрали белыми розами, привезёнными с юга цветущими веточками апельсинового дерева (флёрдоранжем) и экзотическими растениями. Алтарь покрыли роскошным персидским ковром, а над ним повесили свадебный колокол из белых цветов с «канатами» из зелёного смилакса.

Венчание состоялось утром 21 мая 1874 года. На нём должно было присутствовать меньше гостей (только самые близкие и только самые важные особы), чем затем на приёме, но всё равно комната казалась полной. В одиннадцать часов заиграли свадебный марш, и потянулась свадебная процессия. Первым в зал вошёл жених вместе со своим шафером — младшим братом невесты, Фредом Грантом. За ними шла миссис Грант со старшим и средним братом, Джессом и Улиссом. Мать невесты в то время была в трауре по одному из родственников, поэтому платье у неё было приличествующего такому случаю цвета — лилового, с тёмно-лиловой отделкой, сиреневыми лентами, чёрными оборками, украшенное букетиком анютиных глазок. Затем попарно вошли восемь подружек невесты. На них были совершенно одинаковые платья — белый шёлк с прозрачной белой кисеёй поверх него, а юбки, согласно тогдашней моде, были с пышными драпировками сзади, тоже из белого шёлка. Подойдя к возвышению, на котором стоял алтарь, они выстроились полукругом. Затем медленно вошла невеста под руку с отцом.

На Нелли было белое атласное платье, отделанное баснословно дорогими кружевами, и длинная кружевная фата, которая окутывала её почти целиком. На голове был венок из флёрдоранжа. Президент подвёл дочь к алтарю, подружки невесты расступились, пропуская их, и стали сзади.

Сама церемония была относительно короткой. Передавали, что ни мать, ни отец Нелли (да-да, даже сам суровый Грант!) не могли сдержать слёз.

Сразу после церемонии последовал свадебный завтрак. Меню — его напечатали на шёлке, а шёлк прикрепили к плотной бумаге — раздали гостям в качестве сувениров. Украшение любой свадьбы — роскошный свадебный торт, и эта не стала исключением. Кусочки торта раздали гостям в специальных нарядных коробочках.

Подарки, которые получили Нелли и Элджернон перед свадьбой, были великолепны. Там были кружева, фарфоровые сервизы, бриллиантовые украшения и так далее. Персонал Белого дома подарил своей любимице великолепную вазу для фруктов от Тиффани. Всего подарков, как подсчитала пресса, молодожёны получили на сумму, эквивалентную нынешним полутора миллионам долларов. И только один подарок, наверное, невозможно оценить — написанное специально к этой свадьбе стихотворение знаменитого Уолта Уитмена…

После приёма молодожёны сразу покинули Белый дом; сначала они направлялись в Балтимор, затем в Нью-Йорк — в отведённом специально для них вагоне поезда, украшенном американскими и британскими флагами, — и оттуда должны были отплыть в Англию. На вокзал в Вашингтоне они ехали в роскошном экипаже, под приветствия, музыку и звон колоколов. Словом, выглядело эту ничуть не хуже, чем королевская свадьба!

Пресса сходила с ума, пытаясь узнать мельчайшие подробности. Теперь запрет был снят, и журналисты выясняли всё, от отделки на платье невесты до того, что подавали на десерт. Одна из газет выпустила специальное приложение на восемнадцати страницах (неслыханное дело!), с иллюстрациями, и его моментально расхватали, а затем требовали ещё и ещё.

Семья отправилась в Нью-Йорк проводить свою девочку. Рассказывали, что потом, когда Нелли уехала, президент Грант ушёл в её комнату и там плакал… Как писал впоследствии Джесс, которому во время свадьбы сестры было шестнадцать, «я помню толпу лиц, которые не могу различить, белое облако, которое было Нелли, странной Нелли… А затем Нелли исчезла, и Белый дом оказался странно пустым».

Но Нелли Грант, вернее, уже Нелли Сарторис была счастлива. Ради этого брака она решилась покинуть родителей, братьев, всех своих друзей и даже страну. Её ждал роскошный приём на корабле, который вёз её на родину мужа. Всё то время, пока длилось плавание, устраивались вечеринки, всяческие развлечения; словом, Нелли, должно быть, казалось, что вот оно, счастье…