Н. Глобус - Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир

Но круг этих доказательств замкнулся на очных ставках с Федотовым и Ещеркиным, провести которые потребовал Розов, Но и на очной ставке с Федотовым Розов продолжал держаться нагло и злобно, называя убийцей Федотова, якобы перекладывающего свою вину на него. Лишь после того, как показания Федотова подтвердил на очной ставке Ещеркин, Розов понял, что уйти от ответственности уже нельзя, ©н признал себя виновным в убийстве Прониной и других преступлениях, совершенных бандой. Федотов и Ещеркин показали, что главарь их банды Розов любил говорить о себе: «Ночью я — хозяин в городе, я — царь Мелекесса».

С 17 по 20 января 1937 года в Мелекессе проходил судебный процесс «Царь Мелекесса». Розов, Федоров и Ещеркина были приговорены к высшей мере наказания.

(И. Ф. Крылов. Были и легенды криминалистики. — Л., 1987)

26 июля 1975 года Ласлоне Бернштейн заявила сельскому участковому милиционеру, что ее муж и трехлетняя дочь Агнеш стали жертвами жестокого преступления. Трудно было понять слова плачущей женщины; единственное, что можно было уяснить: ночь она провела у своей матери и утром за ней пришел сосед и сообщил тревожную весть. Он слышал из их дома крики. Дочь обнаружили мертвой на кровати с ножевой раной в области сердца, а муж без сознания лежал на полу.

В таких случаях — прежде всего спасение жизни. Скорая помощь доставила Бернштейна в больницу в бессознательном состоянии.

Раненый был не в состоянии давать показания, а место происшествия после отправки пострадавшего в больницу существенно изменилось. В таких случаях следователям работать очень сложно.

Прежде всего необходимо было мысленно представить событие, возможные способы совершения преступления, т. е. то, что в криминалистике называется версиями. В данном случае были выдвинуты три основные версии:

1) Ласло Бернштейн и Агнеш стали жертвами ограбления и мести;

2) от Ласло Бернштейна и Агнеш хотела освободиться жена или любовник жены;

3) Ласло Бернштейн убил свою дочь и затем пытался покончить жизнь самоубийством.

За первую версию почти ничто не говорило. Из домашних вещей ничего не пропало, никто не видел, чтобы кто-то чужой входил или выходил из дому, не были обнаружены и указывающие на это следы. Никто не таил обиду на Бернштейна.

Первоначальные данные как будто говорили за вторую версию. У Ласлоне был новый ухажер, и отношения между супругами сильно ухудшились. Как раз накануне они договорились о разводе, в разговоре принимал участие и ее новый знакомый. Дальнейшая проверка данных подтвердила полное алиби как жены Бернштейна, так и ее любовника.

Таким образом, осталась только третья версия. Против нее было то обстоятельство, что Бернштейн очень любил свою дочь. Соседи слышали счастливый смех дочери в тот злополучный вечер, когда она играла со своим отцом.

Выяснить вопрос мог только эксперт-почерковед. Было обнаружено прощальное письмо в несколько строк. Если его действительно написал Бернштейн, то он и является преступником.

Экспертиза рассеяла сомнения. После выздоровления Ласло Берйштейн был привлечен к ответственности за убийство, совершенное особо жестоким спдсобом. Убийством невинного ребенка он хотел отомститй неверной жене.

(Г. Катона, И. Кертес. По следам преступления. — М., 1982)

Утром 11 мая 1993 года выстрелом из иностранного карабина с оптическим прицелом был убит генеральный директор концерна «Коминвест» Александр Лисничук.

Для белорусов, всеми силами пытавшихся удержать «добрые старые времена», где не было места мафиозным разборкам, автоматным перестрелкам средь бела дня, бандитизму и прочим «прелестям капитализма», смерть Александра Владимировича действительно была шоком, первым, очевидно, заказным физическим устранением «крутого» бизнесмена с очень «крутыми» связями в верхах.

Будет ли когда-нибудь написана история создания капитала А. Лисничука и его фирмы? И не на тех ли «неведомых дорожках» надо искать следы заказавших пулю с «оболочкой», которая вошла сверху вниз (убийца стрелял со второго этажа кафе «Реченька», что на проспекте Машерова) у лацкана пиджака и, разорвала легкое, вылетела около лопатки? Автор в свое время встречался с людьми, помнившими покойного еще молодым партийно-советским функционером, потом — председателем Заславского горисполкома... Что тут сказать? О мертвых — или хорошо, или ничего, предупреждали древние.

Александр Владимирович в свое время легко открывал двери очень «высоких» кабинетов, был завсегдатаем многих солидных застолий, где за «рюмкой чая» решались вопросы государственно-экономического уровня. Наверное, он был счастливым (если применимо к нему это определение после 11 мая 1993-го...) обладателем делового таланта, который с легкостью мог извлекать пользу как из конспектирования Марксова «Капитала», так и из его практического применения. Я прекрасно помню трехлетней давности утро 12-го мая — в редакционный кабинет ввалился крупный коммивояжер, знавший всю изнанку минского бизнеса, и таинственным шепотом-фальцетом сообщил: «коммунисты-подпольщики» создали спецподразделение убийц из числа разогнанных после ГКЧП чекистов, которые будут уничтожать всех, у кого партбилет в сейфе завален долларами...

Было потом много всяких версий. И, конечно, основной были ДЕНЬГИ. Очень большие деньги — применительно к маленькой, патриархальной республике, не претендующей ни на тяжесть банковских засовов Швейцарии, ни на «черное золото» Кувейта. Кстати, нефтедоллары, насколько известно автору, были и остаются единственно убедительным следом, ниточкой к разгадке кровавой истории. Лисничук ведь возглавлял не только ассоциацию «Коммунальник», впоследствии переросшую в концерн, — был первым человеком и в правлении «Белбизнесбанка».

«...Из раны на груди ударила струя крови. Упав, Александр Владимирович нашел в себе силы вскочить. Охранник (он был рядом, стоял у машины, собирались в незапланированную командировку в Вильнюс) подхватил его, оттащил за дерево. Истекающего кровью председателя отвезли в больницу. Врачи, казалось, сделали все возможное и невозможное, но...» — так писали газеты три года назад.

У Лисничука, конечно, были большие планы: любой динамично развивающийся бизнес требует новых и новых сфер приложения капитала. Обороты были миллиардные — это на те, полузабытые уже деньги 93-го года. Затевал мебельное производство, хотел организовать службу безопасности (как чувствовал?!), построить автобазу, банк, типографию, ипподром, аэродром... Такие, как покойный Лисничук, всегда многолики: для одних они «эксплуататоры трудового народа», «акулы империализма», для других — «локомотивы истории», «генераторы производства». Отчасти правы все, на 100% — никто. Не судите, да не судимы будете. Посмотрим лучше, кто же ПАЛАЧ?