Н. Глобус - Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир

Нашлись и свидетели, которые знали, что Галац и раньше, например в новогоднюю ночь 1949—1950 годов, взрывал патроны.

Пятеро детей видели, как «граф» уезжал во второй половине дня 28 ноября 1951 года, то есть накануне покушений, поездом в Бремен. В этот день как раз после обеда на почте в Бремене были приняты посылки Майнцу и Хеингу.

И наконец, почтовый служащий из Нинбурга готов был присягнуть, что Галац, которого он опознал по фотографии, спрашивал его, что надо сделать, чтобы посылка была вручена лично адресату и не попала в другие руки.

«Специальной комиссии» не оставалось ничего другого, как 10 декабря вновь арестовать Галаца. Его опять привезли в Бремен и без допроса посадили в камеру.

На следующий вечер около 21 часа Галаца привели в комнату № 350 бременского полицейского управления.

Допрашивали его два советника уголовной полиции, старший инспектор уголовной полиции и два обер-прокурора. Поставленный на середину комнаты под яркий свет ламп, Галац не обнаружил ни малейшего волнения и в течение нескольких часов парировал вопросы и обвинения. Только когда ему предъявили пишущую машинку «Урания», хладнокровие изменило ему. И все же потребовалось еще немало часов непрерывных допросов, во время которых полиции приходилось прибегать то к лести, то к угрозам, прежде чем, наконец, 14 декабря около трех часов утра преступник сознался во всем.

На суде Галац сообщил, что взрывы бомб должны были подготовить почву для шантажа состоятельных людей. Достаточно было пары смертельных случаев, чтобы потом одна лишь угроза покушения заставила людей раскошеливаться.

Галац считал себя «пасынком судьбы» и страстно желал «когда-нибудь пробиться наверх». Суд не очень верил в этот мотив деяния и пытался откопать какие-то скрытые политические причины. В конце концов суд постановил, что Галац был движим манией величия, и весной 1952 года приговорил его к пожизненному тюремному заключению.

Предполагают, что сведения о политических противниках и оппозиционно настроенных гражданах, разнюханные специальной комиссией во время следствия, были предоставлены в распоряжение «ведомств по охране конституции», то есть тайной политической службе ФРГ. Зедерик Э. фон Галац отбыл 22 года в тюрьме Целле. В начале ноября 1974 года он был амнистирован премьер-министром Нижней Саксонии в связи с болезнью и досрочно освобожден. У него обнаружили мозговую опухоль величиной с кулак.

За это время у Галаца с его бомбами нашлись десятки последователей в ФРГ. По сравнению с их скрупулезно спланированными, точно выполненными и до малейших деталей продуманными террористическими актами Галац был просто жалким дилетантом. Да и специальные подразделения полиции, которые сегодня занимаются терроризмом, нельзя сравнить с доморощенной комиссией Цирпинса и ее дедовскими методами.

(Г. Файкс. Полиция возвращается. — М., 1983)

После второй мировой войны большое количество огнестрельного оружия попало в преступные руки. Даже спустя 10-15 лет после окончания войны с помощью этого огнестрельного оружия совершались преступления.

Осенью и зимой 1954 года спокойствие населения на северном берегу Балатона нарушили чрезвычайные события. После отъезда отдыхающих жители деревень, погрузившихся в провинциальную тишину, постоянно находились в тревоге из-за совершавшихся преступлений.

Первые выстрелы не вызвали особых толков. Никто не погиб, раненых тоже не было, лишь основательно были напуганы два молодых человека. И не без причин.

В октябре 1954 года два друга Ференц Мориц и Ишт-ван Тамаш на мотоцикле ехали по шоссе из Балатона-дерича в Сиглигет. Был поздний вечер, время перевалило за 11 часов, когда в ночи один за другим прозвучали два выстрела. Уже после первого выстрела юноши посмотрели в сторону звука и у моста, на шоссе среди кустов заметили огонек, вылетевший из ствола при втором выстреле.

Других выстрелов не последовало, а мотоцикл своим шумом заглушил менее громкие звуки, которые производил убегавший через кусты преступник.

Два молодых человека не были ранены. При выстрелах они ощутили небольшие удары по мотоциклу, но больше ничего не произошло.

Вскоре они остановились и лишь тогда заметили, что из бака вытекает бензин. Вероятно, нападавший хорошо целился, так как пуля попала в бензобак.

Следствие не могло установить, кем являлся преступник. У Ференца Морица и его друга больших ценностей не было; вероятно, нападавшим двигало другое.

В тот вечер двое юношей навестили в Балатонэдериче своих знакомых девушек. Девушки, приехавшие из другой области страны, работали в деревне и снимали жилье у Кальманне Намеки. Знакомых мужчин, которые из ревности совершили бы вооруженное нападение, у девушек не было.

Спустя три месяца, 23 января 1955 года, Йожеф Мадьяр ехал из Тапольцы в Балатонэдерич, чтобы навестить свою пожилую сестру Йожефне Генчине. Вдова одиноко жила в бецехе ль декой давильне.

Но брат с сестрой в жизни больше не встретились. Войдя в давильню, Йожеф Мадьяр поздоровался, но его приветствие осталось без ответа. Он осмотрелся и увидел лежавшую на полу сестру. У ее головы растеклась лужа крови.

Милиция безуспешно искала свидетелей. На редконаселенном холме, покрытом виноградниками, зимой бывало мало людей, а те, кто были, не могли дать какого-нибудь объяснения ни в отношении совершенного преступления, ни в отношении подозреваемых лиц.

К делу подключились эксперты. Сантиметр за сантиметром исследовали они пол и мебель квартиры, чтобы найти пулю и стреляную гильзу. На теле жертвы были две раны, указывавшие на количество выстрелов. Одна пуля прошла через тело, и ее удалось обнаружить в мебели. Отыскались также и две гильзы. Вторую пулю судебно-медицинские эксперты вынули из трупа женщины во время вскрытия.

Экспертиза ранений на трупе позволила реконструировать предполагаемый ход совершения убийства. Одна пуля попала женщине в лоб и вышла сзади через затылок. Второй выстрел был произведен в затылок... Таким образом, можно было предположить, что убийца сначала находился перед жертвой и произвел в нее первый выстрел, а затем, когда она упала на пол, выстрелил ей в затылок.

В деревне еще не улеглось возмущение, когда произошла новая кровавая драма.

27 января в Балатонэдериче вновь прозвучали выстрелы. Во дворе Кальмана Намени нежданно появился Ференц Санто — муж его дочери, с которым она была в разводе, и во время жаркого спора обвинил тестя в том, что тот встает на пути между ним и его бывшей женой. Перепалка становилась все более резкой, и в конце концов Ференц Санто выхватил из кармана пистолет и произвел в тестя три выстрела. Кальман Намени упал на землю. Его дочь, наблюдавшая за всем из дверей дома, увидев, что в разгаре спора из кармана бывшего мужа появился пистолет, с криком выбежала на улицу.