Т. Ревяко - Контрабанда и контрабандисты: Наркотики, антиквариат, оружие

Он схватился за воротник черной кожанки. Хотел встряхнуть как следует этого худощавого цыгана. Но в его подбородок вдруг уперлось лезвие финки: «Остынь, земляк».

Мирчо нелегко было взять на испуг. Напугало, скорее расстроило, его совсем другое. Пропали курьеры. За товар, который они должны привезти, уже проплачено. Это был тяжелый удар — лишиться 120 килограммов маковой соломки, стоившей, по самым скромным подсчетам, 5 тысяч долларов.

Вроде только все наладилось. Его определили «резидентом» в российской столице. Уже несколько раз встречал челноков из Молдавии. Для прикрытия те везли фрукты, а на самом деле — наркоту. На ней он и делал деньги, сбывая через разветвленную сеть цыган.

В Москву Мирчо приехал, сбежав от призыва на военную службу еще в Советскую Армию. Торговал поначалу всем: косметикой, шмотками, а потом все чаще наркотиками.

На этот товар вышел, когда познакомился с Моней Эльсоном, или Кишиневским. Тот держал в городе на берегах Днестра свой «зверинец». Так называли ку-рьеров-азиатов, которые привозили из закаспийских республик «зелье». Ведь совсем недавно этот криминальный товар Молдавия больше ввозила, чем вывозила. Лишь с обретением суверенитета ситуация изменилась кардинально.

С Моней Мирчо сошелся сразу и быстро. Моня искал надежные каналы для расширения дела. Оно сулило большие выгоды. Прибыль от сбыта «зелья» в Москве обещала быть в 4—5 раз выше, чем у себя дома.

Заключение сделки хорошо вспрыснули в ресторане «Салют» на Ленинском проспекте, где остановился в гостинице сановитый земляк. Там же распределили обязанности, обговорили условия доставки товара, его количество и сроки. Так была создана новая межрегиональная преступная группа с центром в Молдавии, основным рынком сбыта в Москве и с каналами поступления «зелья» из Румынии, Средней Азии и от местных поставщиков.

Худенькая, смазливая девчушка сидела перед старшим оперуполномоченным Московского УВД на транспорте. Ее только что задержали на вокзале с десятью граммами наркотического вещества.

— Мое это, не отрицаю, — затуманенные глаза смотрели в упор, нагло и безжизненно. — Для лечения носила с собой.

— Где взяла?

— Лучше закурить дайте, — перебила девушка, зябко поведя плечами. — Знобит меня. Вернули бы травку-то. Медаль за нее все равно не дадут... Да за нее же деньги плачены, — перешла она на истерический крик. Какое право имеете отбирать?

— Вот и расскажи: кому и сколько. В протокол все запишем, оформим и отпустим.

— Ничего не скажу.

Но она все-таки рассказала, позже, когда началась наркотическая «ломка». Так потянулась ниточка к большой паучьей сети, которую сумел сплести какой-то цыган, скорее всего молдаванский, с кличкой или именем Мирчо.

...Когда-то у Наташи П. все было хорошо: специальность, работа, нормальная жизнь. Даже смерть мамы пережила достаточно спокойно. Рядом был старший брат. С ним вместе жили в оставшейся после родителей квартире. Наташа дружила с парнем. Поговаривали о скорой свадьбе.

И вдруг дикая нелепость. Самый близкий человек погибает в автомобильной аварии. На его похоронах появляются какие-то незнакомые ей люди, похожие на цыган. Они помогли деньгами, чтобы все организовать должным образом. Выяснилось, что проводить человека в последний путь не только достаточно хлопотно, но и дорого. Пришлось взять помощь.

Чтобы как-то отблагодарить новых знакомых, она согласилась сдать комнату брата, как ей показалось, довольно приятной семейной паре молдаван.

Как начала курить, даже и не заметила. Несколько раз квартиранты угощали «заряженными» сигаретами. Она не предполагала, что это такое, но после них бывало лучше, спокойнее. Не так остро чувствовалось одиночество. Незаметно втянулась и обходиться без кайфа уже не могла. Но тогда «зелье» стали предлагать только за деньги: в качестве платы за комнату, потом — под залог жилья.

После пропажи первых курьеров, неудачи посыпались на Мирчу чередой. Его преуспевающий компаньон выехал в Италию. На самом деле просто сбежал. А там Моню Кишиневского сгубила жадность. Он попался в Риме. Итальянская полиция арестовала его вместе с супругой Марией Эльсон и Иосифом Ройзманом. Эта троица из Молдавии привлекла внимание блюстителей закона тем, что активно скупала ювелирные украшения и мебель. Таким образом «отмывались» деньги и ширился ' наркобизнес. Основанием послужил запрос из США в отношении Мони. Его давно разыскивали через систему Интерпола за причастность к трем убийствам и покушение на убийство, рэкет, наркобизнес и незаконную торговлю оружием.

Узнав эту новость, Мирчо предпринял меры, чтобы захватить оставшуюся без хозяина сеть поставки наркотиков, присоединив ее к уже отлаженному сбыту. Его курьеры отправились в Кишинев. Что там произошло, пока остается тайной. Возможно, их кто-то перекупил или конкуренты сдали молдавской уголовной полиции. Одно известно доподлинно: на Мирчу появился достаточный компромат для ареста, что и произошло при получении им очередной крупной партии наркотиков.

На этот раз товар прибыл не по железной дороге, а в многотонной фуре. Под «основным» грузом, яблоками, рпять были маковая соломка и героин. Принимал груз, как всегда, не доверяя никому, сам Мирчо. Тут его и взяли с поличным.

Казалось, все, можно ставить точку. Но, как сообщили из Молдавии, канал поставки «зелья» в Россию действует. На перегоне к границе после города Сороки недавно задержан грузовик с фруктами, а вместе с ними — 165 килограммов наркотического вещества...

«Пожар» наркотранзита все шире разгорается в Брестском районе Беларуси. Пролегающая рядом граница с Украиной постоянно приносит богатый «улов» для милиции.

1 мая 1996 года, 06.10, станция Малорита, полусонный вагон дизель-поезда Заболотье—Брест. Патрульные выводят под белы ручки двух симпатичных мо-лодиц«хохлушек» с Волынщины, — Л. Раенкову и О. Смешную. В их нехитром скарбе обнаружено 57 килограммов маковой соломки.

1 мая, 13.00, шумный муравейник Брестского железнодорожного вокзала. Тонкий нюх сыщиков из местной транспортной милиции уловили «аромат» той же соломки, исходящий от баулов еще одной дамской парочки — О. Франчук, украинки, и В. Кречун, молдаванки. Еще бы запаху не распространиться: 75 килограммов!

Настоящей линией фронта стала для контрабандистов, вооружившихся «котомкой с соломкой», деревня Дивин Кобринского района (все та же Брестчина). Здесь уже дважды, 26- и 28-го мая, почему-то обязательно в полдень задерживают молодых пинчан, лет эдак 20—25. Н. Лемешевский и Р. Шмат «экспедировали» 3,8 килограмма соломки, а Ά. Кореневский и С. Зиновенко — 2,9 килограмма. «Но пасаран!» Они не прошли.