Владислав Карнацевич - 100 знаменитых харьковчан

За рубежом восторгались новыми веяниями. Там быстро придумали термин «либерманизация» и называли так процесс, который, вероятно, должен был начаться в СССР. Харьковскому экономисту стали приходить многочисленные письма от заграничных коллег, приглашения на лекции.

В советском же руководстве идеи Евсея Григорьевича разделял лично Хрущев. А вот председатель Госплана Косыгин дал статье резко негативную оценку. Тогда Никита Сергеевич создал параллельную Госплану структуру — Государственный экономический совет во главе с заместителем председателя Совета министров Засядько. В новый орган потянулись представители либерально настроенных экономических кругов из Академии наук, государственных и партийных структур — они видели спасение в «рыночном социализме». Правда, просуществовал совет лишь до 1963 года — Алексею Косыгину удалось прикрыть оппозиционный орган. Однако разработка программы все же была завершена. Группа экономистов Академии наук и Госкомитета по науке и технике разработала проекты постановлений «Об улучшении планирования и стимулирования производственной экономики» и «О государственном производственном предприятии при социализме». В начале осени 1964 года документы были одобрены первым секретарем ЦК и представлены на утверждение Совета министров, а менее чем через два месяца состоялся пленум ЦК, который отстранил Хрущева от власти.

Эта отставка была непосредственно связана с экономическими и административными реформами Хрущева. Военные были возмущены секвестром затрат на оборону и новой доктриной ядерной безопасности, которая предполагала сокращение численности обычных вооруженных сил. В КГБ не одобряли расчленения структуры комитета в соответствии с «производственным» принципом на промышленные и сельские отделы, а также возмущались попытками первого секретаря ликвидировать воинские звания в КГБ и установить над ним контроль через отдел административных органов ЦК. В связи с реорганизацией органов управления сотни столичных номенклатурных чиновников лишились должностей, другие были вынуждены отправиться в провинцию, чтобы бороться с местными администраторами за места в аппаратах совнархозов. Реформа Либермана должна была стать следующим шагом в создании квазирыночных механизмов в советской промышленности, однако центральное руководство считало слишком высокой платой за экономические успехи признание собственной деструктивной роли и отказ от регулирующих полномочий в пользу «номенклатуры второго сорта» — местных руководителей и директоров предприятий.

Алексей Косыгин, принимавший участие в антихрущевском заговоре, после октябрьского пленума возглавил Совет министров. Бывший главный противник «рыночных идей» проект «либерманизации» однако же не похоронил, а взялся за его переработку, пытаясь примирить его с идеологическими догмами, экономическими традициями и интересами партийных каст. В 1965 году после долгих дискуссий ЦК одобрил введение в систему планирования оценки рентабельности предприятий по доходу от реализованной продукции, правда, только в качестве одного из показателей наряду с традиционными валовыми. А год спустя в порядке эксперимента была разрешена выплата премий лучшим работникам, но лишь в размере 8 % от заработной платы и только на 43 предприятиях страны. Также предприятиям было позволено заключать друг с другом прямые договоры поставок — не дожидаясь разрешения центральных министерств. Сейчас реформу Косыгина часто связывают и с именем Либермана — человека, чьи публично высказанные идеи послужили знаком нового времени.

Впрочем, в 70-х экономические преобразования пошли на убыль. Половинчатые решения не могли решить общих проблем советского хозяйства — оставался план, не было ответственных за нарушение договоров, не закрывались нерентабельные предприятия и т. д. и т. п. К тому же СССР получил возможность зарабатывать деньги без интенсификации народного хозяйства — в мире разразился энергетический кризис, и в экономику СССР, как когда-то в Испанию награбленное золото, потекли нефтедоллары.

Евсей Григорьевич Либерман продолжал работать на том же месте, сейчас говорят о созданной им школе экономистов. Вошел харьковский экономист и в «Большой энциклопедический словарь». В 1981 году он умер. После развала Союза в Украине о нем начали восторженно писать историки. Он стал одним из символов «оттепели». В Харькове чтят память всемирно известного ученого. На базе Соломонова университета проводятся Либермановские экономические чтения (здесь работает внучка Евсея Григорьевича Ольга Дольберг), снят фильм о жизни экономиста.

В литературе не существует единого мнения о ценности идей Либермана. Тот «рынок», который развернулся на постсоветском пространстве, очень многих заставил резко отзываться о любых «рыночных моделях». Впрочем, и в 60-е многие скептически относились к «либерманизации». Один журналист приводит слова, которые слышал от таких скептиков: « Представьте себе радиоприемник, у которого почти нет обратной связи и очень высок уровень шума. Настраивать такой приемник бесполезно: его надо просто выбросить и заменить другим. Вот то же самое и наша система: нет настоящих экономических связей, полный разрыв между производителем и потребителем, а бюрократического шума хоть отбавляй. У Либермана наверняка самые лучшие намерения, но он хочет настроить негодный аппарат».

Настоящая фамилия — Савенко (род. в 1943 г.)

Знаменитый писатель, нонконформист, лидер партии национал-большевиков России.

Для того чтобы вызвать обвинения в намеренной скандальности от самого Владимира Вольфовича Жириновского, нужно обладать воистину большим талантом. Эпатаж для одного из самых известных ныне уроженцев Харькова Эдуарда Вениаминовича Савенко стал профессией. Большинству жителей Украины и России плохо известен Лимонов-писатель, чуть лучше Лимонов-политик, но более всего Лимонов — герой скандала. Дело тут не в убеждениях Эдуарда Лимонова — его национализме, большевизме или анархизме. Нонконформизм — вот что действительно является главным кредо этого деятеля. Он Эдичка, он сам по себе, и он должен быть в центре внимания.

Эдуард Лимонов родился 22 февраля 1943 года в городе Дзержинске Горьковской области. (Сейчас этот город называется Черноречье.) Его отец — Вениамин Иванович Савенко был офицером Красной Армии, а затем служил в органах внутренних дел. Мать — Раиса Федоровна Зыбина не работала. После войны семья Савенко переехала в Харьков, где прошла молодость авангардиста. В Харькове Эдуард Савенко окончил восьмилетнюю школу. Страна жила идеями «оттепели», так что становление Эдика как личности происходило в атмосфере относительной свободы в культуре, появились художники-авангардисты, самостоятельно мыслящие поэты, писатели-интеллектуалы; были напечатаны произведения западных классиков XX века. Оттепель вызвала к жизни не только явления, одобренные наверху, но и инакомыслие. Но и это не все. Наряду с диссидентами появились и более энергичные подпольщики — те, кто создал культуру андеграунда. Предоставление определенных свобод неминуемо вызывало желание получить все [59] Пример этого можно найти и на Западе. Создается впечатление, что, когда там стали позволять некоторые вольности, в течение каких-то двух десятков лет появилось все самое скандальное, что только мог придумать воспаленный человеческий мозг. Генри Миллер со своими тропиками творил одновременно с Хемингуэем; откровенный секс на экране, изображение всего самого порочного, извращенного, отвратительного и шокирующего — все это не изобретения нашего времени. . Это желание одолевало и Эдуарда Савенко. В 1958 году он начал писать более чем смелые стихи; вскоре он сблизился с литературной богемой, авангардистами всех мастей, постоянно участвовал в самых эксцентричных выходках (вроде купания в Зеркальной струе и т. п.). Кстати, в том же 1958 году он ограбил магазин, и, говорят, это не единичный случай. (Недаром герой Достоевского говорил: «Если Бога нет, то все позволено?» Желание быть свободным частенько подвигает людей на криминал.) То, что Савенко — не диссидент-шестидесятник, он подтвердит и сам через много лет: «Вся диссидентская литература на…лась вместе с «Совком». Она ведь вся была зависима от «совка» и в свою очередь полемизировала с ним. Совка не стало, и диссидентская литература просто исчезла. Аксенов сейчас пишет «Роман-кубик», туда ему и дорога. Евтушенко просто слаборазвитый идиот».