Татьяна Фадеева - Преступления в психиатрии

У этой истории, рассказанной мудрецом Ошо, есть реальный прообраз: итальянский математик и философ Дж. Кардано (1501–1576) предсказал себе жизнь в 75 лет. Когда отмеренные самому себе годы истекли, Кардано покончил с собой — престиж звездочета оказался дороже жизни.

Вполне вероятно, что именно пророчество привело к гибели великого Пушкина. Гадалка А. Кирхгоф предупредила, что ему следует опасаться белокурого человека, лошади белой масти… Александр Сергеевич, будучи человеком крайне суеверным и получив подтверждения некоторым ее предсказаниям, глубоко уверовал в неотвратимость рока. Последующие годы стали для него сущим адом. Он со все более возрастающей настойчивостью стал искать мнимого убийцу. Современник Пушкина поэт Муравьев писал: «Как только судьба сводит его с человеком, имеющим все сии наружные свойства, ему тотчас приходит на мысль испытать, не этот ли роковой человек! Он даже старается раздразнить его, чтобы скорее испытать свою судьбу!» Готовясь к дуэли с графом Толстым, Пушкин в присутствии А. Н. Вульфа несколько раз повторил: «Этот меня не убьет! Убьет белокурый, как колдунья напророчила!» Его друг, П. В. Нащокин, также вспоминал: «В 1830 году, раздосадованный неудачами, он решает ехать Польшу, чтобы там участвовать в войне. В неприятельском лагере состоит некто по имени Вайскопф (белая голова). И Пушкин говорил: „Вот посмотришь, сбудется слово немки, он непременно меня убьет!“»

После первой, несостоявшейся, дуэли с Геккерном император Николай взял с Пушкина слово, что в случае повторения конфликта поэт уведомит его об этом. Однако, призывая других следовать заповеди мудрецов «Хвалу и клевету приемли равнодушно», сам Пушкин не только презрел ее, но и нарушил слово, данное императору Николаю. Введенный в заблуждение ошибочным предположением о том, что автор анонимного письма тот же Геккерн, поэт послал ему повторный вызов в таком изысканно-оскорбительном тоне, что кровавый исход был неизбежен. Пуля, поразившая его тело, принесла облегчение душе. В. А. Жуковский, беседовавший с Пушкиным перед смертью, писал, что «в эти последние часы жизни он как будто сделался иной: буря, которая несколько часов тому волновала душу неодолимой страстью, исчезла, не оставив в ней ни следа, ни слова, ни воспоминания о случившемся».

Вот так намек в предсказании, превращенный самовнушением в твердую убежденность, сыграл свою роковую роль.

В наше время в качестве иллюстрации одного из пророческих феноменов часто приводится судьба монаха Авеля со ссылкой на словарь Брокгауза. Там содержится статья со следующим содержанием: «Авель — монах-предсказатель, род. 1757 г. Происхождения крестьянского. За свои предсказания — дней и даже часов смерти Екатерины II и Павла I, нашествия французов и сожжения Москвы — многократно попадал в крепости и тюрьмы, всего провел в заключении около 20 лет…»

Эта информация в свою очередь была почерпнута из журнала «Русская старина» за 1875 год, где спустя 60 лет после событий были впервые опубликованы воспоминания современников Авеля. Л. Н. Энгельгардт писал: «В Соловецком монастыре был монах Авель, который предсказал смерть императрице Екатерине, а затем Павлу со всеми обстоятельствами его краткого царствования. За год до смерти императрицы сей Авель пришел к настоятелю монастыря и требовал довести до сведения ее, что слышал он вдохновенный глас и теперь должен самолично ей объявить. По многим отлагательствам и затруднениям наконец было доведено ей, и приказано было его представить. Тогда Авель объявил ей, что слышал глас, повелевающий ему объявить ей скорую кончину. Государыня приказала заточить его в Петропавловскую крепость. По кончине государыни император освободил монаха. Но когда тот ему предсказал, сколько продолжится его царствование, государь в ту же минуту приказал его опять заключить в крепость. По вступлении на престол Александра I монаха снова освободили. За год до нападения французов Авель предстал перед императором и сказал, что французы вступят в Россию, захватят Москву и сожгут ее. Государь приказал опять посадить его в крепость. По изгнании неприятеля Авель вновь был отпущен».

Что касается скорой смерти Павла I, то и он был предупрежден об этом. Вот его рассказ, опубликованный на страницах журнала «Русская старина».

«Однажды ночью я в сопровождении Куракина и двух слуг шел по петербургским улицам, чтобы освежиться, сделать прогулку при лунном свете. Разговор наш был веселого свойства, Куракин постоянно шутил в отношении встречных прохожих. При повороте на одну из улиц я вдруг увидел высокую худую фигуру, укутанную в плащ. Только что я миновал ее, она вышла и пошла около меня по левую сторону, не говоря ни слова. Мне показалось, что ноги ее, ступающие по плитам тротуара, производят странный стук, как будто камнем ударяют о камень. Я был изумлен, и охватившее меня чувство стало еще сильнее, когда я ощутил ледяной холод в левом боку, как раз со стороны незнакомца. Вдруг из-под плаща, закрывавшего рот таинственного незнакомца, раздался глухой грустный голос: „Павел!“ Я находился во власти какой-то неведомой силы и машинально отвечал: „Что тебе нужно?“ — „Павел, бедный Павел! Бедный князь!“ Я обратился к Куракину и тот тоже остановился. „Слышишь?“ — спросил его я. „Ничего не слышу, — отвечал он, — решительно ничего“. Что же до меня, то этот голос до сих пор еще звучит в моих ушах: „Кто я? Ах, бедный Павел! Я тот, кто принимает участие в твоей судьбе, кто хочет, чтобы ты не особенно привязывался к этому миру, потому что оставаться тут суждено тебе недолго. Живи по законам справедливости, тогда конец твой будет спокоен. Но бойся укора совести: для благородной души нет более ощутимого наказания…“»

Всю оставшуюся жизнь Павел прожил в ожидании смерти, которая вскоре и последовала.

Авель и подобные ему прорицатели часто вызывали к себе негативное отношение. История сохранила немало свидетельств, подтверждающих, что пророки и провидцы несли суровые наказания за предание огласке своих вещих снов, озарений и откровений. Библия (глава 20-я книги Левит) говорит: «Мужчины и женщины, если будут вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти».

Энциклопедический словарь Брокгауза является источником следующих сведений: «В церковном уставе Владимира Святого положено наказание волхвам и чародеям, которое подтверждается и уставом князя Всеволода, что княжил в Новгороде с 1117 по 1123 годы. Новгородская летопись под 1227 годом сохранила сведения о сожжении четырех волхвов. В 1410 году в Пскове были сожжены двенадцать „женок вещих“. Сжигали волхвов и чернокнижников и в царствование Алексея Михайловича, а ворожей закапывали в землю по грудь».