Татьяна Фадеева - Преступления в психиатрии

«…Вы сможете гипнотизировать людей в мгновение ока, погружать себя или кого-либо другого в сон в любое время дня и ночи, прогонять боли и страдания. Наша бесплатная книга поведает вам о секретах этой чудесной науки. Она даст точные объяснения, как вы сможете использовать эту силу для улучшения своих жизненных условий, ее с энтузиазмом поприветствуют священнослужители, юристы, врачи, деловые люди и представители бомонда. Она облаготельствует каждого и не будет вам чего-то стоить. Мы распространяем ее бесплатно с целью создания рекламы нашему учреждению».

Таковы некоторые образцы, выбранные из 63 подобных рекламных объявлений, размещенных в одном и том же номере популярного еженедельника.

Давайте теперь попытаемся разобраться, что означают такие объявления с точки зрения людей, которым они не адресованы, то есть тех, над кем читатель захочет приобрести власть. Каким станет их положение, если новоиспеченный гипнотизер вздумает нарушить десятую заповедь и возжелает жену ближнего своего или его вола, или осла, или любую другую из его ценностей? Что, если человеку, прилежно изучившему эти методы, вздумается совершить нечто такое, на что он не имеет права? Что, если он в принципе настроен против закона? Или питает глубокое чувство обиды и желание отомстить? Или просто любит власть во имя ее самой? Какова будет участь тех жертв, которых изучивший силы ума рассматривает как материал для своих опытов? Что чувствуют те, которыми завладевают, используя описанные в книге методы, и какие вообще результаты могут быть получены компетентным экспериментатором?

Позвольте мне поделиться своим собственным опытом в этой области, ибо кто-то должен первым указать и обнажить эти злоупотребления, которые могут процветать только в атмосфере всеобщего непонимания их значения.

Будучи двадцатилетней девушкой, я поступила на службу к одной женщине, которая, как я теперь догадываюсь, могла обладать познаниями в области оккультизма, полученными во время длительного пребывания в Индии, и относительно которого она любила делать намеки. К пониманию этих намеков я пришла значительно позднее, уже в свете полученных знаний. У нее была привычка осуществлять контроль над персоналом, и она постоянно устраивала самые необычные скандалы с людьми, которые состояли у нее на работе.

Эта дама была необузданной по своей натуре и уволила одного из своих служащих без предупреждения и без зарплаты, после чего тот подал иск в суд на причитающуюся ему сумму. Она пожелала, чтобы я дала свидетельские показания и уверила суд в том, что его поведение оправдывало увольнение. Она смотрела прямо мне в глаза сконцентрированным пристальным взглядом и говорила: «Случались такие-то и такие-то вещи». К концу этой беседы я не чувствовала ничего, кроме оцепенения и опустошения, легла одетой в постель и, не просыпаясь, проспала до следующего утра. Думаю, что мой сон продолжался около 15 часов.

Вскоре после этого хозяйка вновь захотела, чтоб я давала показания. Эта женщина явно задумала отделаться от моего непосредственного начальника, и для этого ей требовались достаточные основания. Она вновь повторила свои предыдущие маневры, и я, к своему вящему удивлению заметила, что соглашаюсь с ее совершенно беспочвенными обвинениями. После этой беседы на меня вновь навалились опустошение и мертвый сон. Но на этот раз появился еще один симптом: когда после разговора я покинула комнату, у меня было ощущение, словно мои ноги находятся не там, где им следует быть. Каждый, кому доводилось ходить по ковру, который тянут по полу, поймет, что я имею в виду. Оккультисты узнают в этом следствие явления, которое они называют вытеснением эфирного дубля.

Следующий инцидент произошел не со мной, а с девушкой сиротой, обладающей значительными средствами. Моя начальница постоянно держала эту девушку при себе, и в конечном счете склонила сироту вложить весь свой капитал в деловые проекты хозяйки. Однако опекуны девушки заставили мою начальницу вернуть все средства и забрали подопечную к себе.

Вскоре произошел следующий инцидент — на этот раз с пожилой женщиной, немного слабоватой в умственном отношении, по-детски наивной и эксцентричной. В данной ситуации не было опекунов, которые могли бы вмешаться в ход событий, и бедную престарелую леди склонили забрать свои дела из рук брата, который ими управлял, чтобы передать их на милость хозяйки. Это было выше моих сил — видеть старую Тетушку обманутой, поэтому я просветила ее насчет сложившейся ситуации и отправила к родственникам, воспользовавшись кратковременным отсутствием начальницы.

Я крепко надеялась, что мое участие в этом деле останется неизвестным, но вскоре мои надежды рухнули. Однажды ночью ко мне в комнату вошел секретарь моей начальницы и сообщил, что Надзирательница — так мы ее прозвали — разузнала, кто организовал «побег» нашей Тетушки, и что мне остается только ждать неприятностей. Зная ее мстительную натуру, я понимала, что лучший способ спасения — это, подобно Тетушке, просто сбежать, однако сделать это было не так-то просто. Заведение, в котором проходила моя служба, являлось учебным, и перед уходом из него следовало предупредить об этом заранее.

Ночью, когда я упаковывала вещи, готовясь к предстоящему бегству, ко мне в комнату вошла одна девушка, тоже из числа персонала, которая редко разговаривала, не имела друзей и выполняла свою работу словно бы автоматически. Я никогда не заводила с ней никаких общих дел и поэтому была более чем удивлена ее визитом.

Однако вскоре все прояснилось.

— Вы собираетесь уйти? — спросила она.

Я кивнула.

— Тогда не попадайтесь на глаза Надзирательнице, иначе вам не удастся сбежать отсюда. Я несколько раз пыталась это сделать, но так и не смогла.

Однако я была молода и уверена в своих силах. На следующее утро с чемоданом в руке и в дорожном платье я направилась прямиком в логово моей грозной начальницы, приняв твердое решение высказать свое мнение о ней самой и о ее методах, совершенно не подозревая, что с ее стороны может быть пущено в ход что-нибудь, кроме обыкновенного мошенничества и запугивания.

Но мне так и не была дана возможность выступить с моей пламенной, тщательно подготовленной речью. Как только Надзирательница услыхала, что я ухожу, она спокойно сказала: «Очень хорошо. Если хотите уходить — уходите. Но прежде чем вы уйдете, вы должны признать, что некомпетентны в работе и не уверены в себе».

На это я нашлась ответить, что если бы я была некомпетентна, то она сама должна была бы уволить меня. И в любом случае, я была продуктом ее училища. Разумеется, это замечание отнюдь не разрядило обстановку.