Владислав Артемов - Славянская энциклопедия

Само слово «венчание» означает покрытие головы венком (венцом). Перед венчанием место жениха занимал младший брат или подросток, родственник невесты, у которого жениху необходимо было выкупить место рядом с невестой. Обряд называется «продажа сестриной косы». Около невесты садятся также «глазки» – две родственницы невесты, чаще всего сестры или сеструхи (т. е. двоюродные сестры). Они во время всей свадьбы помогают невесте. Каждая из «глазок» держит в руках по блюду, завязанному платками концами вниз. В одном блюде лежит платок, повойник, гребень и зеркало, а в другом – две ложки и краюха хлеба.

После выкупа жених и невеста, держа в руках по зажженной свече, шли к храму или священному дубу. Впереди них шли плясуньи, за ними несли каравай, на котором лежали сребреники. Позади молодых осыпало нес чашу с хмелем, зерном и серебром. Сваха осыпала невесту и жениха из чаши. Гости желали невесте столько детей, сколько шерстинок в тулупе. После таких пожеланий сваха милостиво осыпала ещё и гостей.

Раньше венчал жрец, брал невесту за руку, поручал ее жениху и приказывал им поцеловаться. Муж покрывал жену полой своего платья или плаща в знак покровительства и защиты, после чего жрец давал им чашу с медом. Стоя перед жертвенником, муж и жена трижды поочередно пили из чаши. Остатки меда жених плескал в жертвенник и бросал чашу под ноги, приговаривая: «Пусть так под ногами будут потоптаны те, кто будет сеять меж нами раздоры». Кто первый ступал ногой на чашу, тот, по поверью, становился главой в семье.

После венчания совершался обряд расплетения косы невесты. С нее снимали девичий головной убор, волосы окручивали, то есть делали прическу бабью.

Далее, молодые приезжают в дом жениха, не заезжая в дом невесты. Родители жениха встречали молодых и благословляли: отец иконой, а мать – хлебом. Молодые должны были одновременно поклониться им в ноги. Если они кланялись не вместе, а по очереди, то считалось, что в молодой семье будут разногласия.

Когда молодые заходили в дом, их осыпали хмелем, рожью, сопровождая это пожеланиями счастья и достатка.

Все предсвадебные и особенно свадебные обряды сопровождались стихами, песнями, заговорами, шутками и так далее. Причитания на свадьбе уже не звучали. Свадебное застолье сопровождалось преподнесением даров, веселыми песнями и плясками. Кроме того, обязательными были некоторые обрядовые действа: молодые должны были пить и есть из одной посуды, или невесте на колени сажали мальчика, чтобы рождались сыновья.

За стол молодых усаживали очень торжественно и величаво, затем рассаживались родственники – обязательно по старшинству, и гости.

На почетном месте за свадебным столом всегда сидел деревенский знахарь или колдун. Однако он занимал почетное место не из-за того, что мог, разозлившись от недостаточного к нему почтения, «превратить в волков свадебный поезд», а оттого, что являлся потомком тех самых волхвов, на протяжении сотен лет венчавших наших предков. Ни пить, ни есть молодым во время свадебного застолья не разрешалось.

Когда на стол подавали курник, то это означало, что настала пора – «Тетера на стол прилетела – молода спать захотела». Наступало время выполнения постельного обряда: под песни и пляски, с явно нескромными намеками и шутками, молодых провожали в отдельное помещение или клеть и оставляли одних. Считалось, что пение подобных песен необходимо для счастливого брака. Под напутствие молодожены, захватив закутанный в рушник обрядовый каравай и курицу, закрывались в клети. В зависимости от сложившихся в данной местности традиций, молодых оставляли наедине на два часа или на ночь.

У дверей с обнаженным мечом ходил дружка жениха, охраняя покой новобрачных.

После таких, достаточно откровенных пожеланий, гости удалялись в дом, но через некоторое время посылали узнать о «здоровье». Если жених отвечал, что он в «добром здоровье», значит «доброе» свершилось. «Веселенько встав», молодые приступали к еде. Взявши курицу, новобрачный должен был отломить ножку и крыло, после чего бросить их назад через плечо. Отведав курицы и каравая, молодые присоединялись к гостям, и веселье продолжалось.

До крещения Руси при рождении ребенка начинали целый ряд ритуалов, благодаря которым дитя обретало защиту от злых духов, и покровительство богов и природы.

Например, если рождался мальчик, то пуповину перерезали на топорище или стреле, чтобы младенец вырос охотником и мастеро вым. Если девочка – на веретене, чтобы росла рукодельницей.

Новорожденному перевязывали пупок льняной ниткой, в которую вплетали волосы матери и отца. «Привязать» – по-древнерусски «повить»; вот откуда «повитухи», «повивальные бабки». Первой пеленкой сыну служила отцовская рубаха, дочери – материнская.

Существовал еще и такой обязательный обычай. Отец – глава семьи – торжественно выносил новорожденного и показывал его Небу и Солнцу (не садящемуся, но обязательно восходящему – на долгую жизнь), Огню очага, Месяцу (опять-таки растущему, чтобы дитя хорошо росло), прикладывал к Земле-Матери и, наконец, окунал в Воду (или обрызгивал, если было холодно). Таким образом малыша «представляли» всем божествам, всем стихиям, отдавая под их покровительство.

Позже, с принятием христианства, возникает множество русских народных обрядов и обычаев, связанных с рождением ребенка. Крестьянка вообще мало обращает внимания на беременность и работает, как и вне беременности, до последних часов. Зимой – если она дома, она удаляется для разрешения в баню, а летом – в хлев, впрочем, из хлева, хотя это и летом, она все же, разрешившись от бремени, идет в баню и частенько сама ее затопляет, если нет при ней других женщин. Если же родит в дороге, в поле либо на пути к дому, то неминуемо топят баню там, куда она придет.

Повивальную бабку призывают часто перед родами, но почаще после родов. Эти бабки – старухи из числа тех, которые на себе схожих случаев много испытали и знают при этом много молитв, заговоров, умеющие лечить в случае тяжелых родов и понимающие приметы.

Родильница перед родами, до этого всего, развязывает на себе все узлы, снимает пояс, расплетает косы, время от времени разрывает стан рубахи. После родов уводят в баню родильницу. Неблагополучные роды бывают совсем редки благодаря крепкой натуре русских женщин.

В доме меж тем приготовляют родильнице теплую брагу, а у кого есть – и рыбные пироги. Родильница остается с бабкой два, три дня и более в бане, смотря по состоянию собственного здоровья, по выходе же скоро принимается за свои простые домашние занятия. Принеся новорожденного в первый раз в избу, бабка передает его на руки отцу, который сам кладет его в люльку и тем как бы официально признает его своим ребенком.