Михаил Савинов - Военное дело Древней Руси IX-XI вв.

По весне «пактиоты» спускали моноксилы в Киев и продавали там росам. Тот факт, что моноксилы русы покупали, может указывать на то, что речное судостроение для славянских племен было не столько повинностью, сколько доходным промыслом.

Моноксил, очевидно, не мог использоваться долго и собирался не на века:

«Росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство, снаряжают их…».

Само плавание начиналось в июне. Первая половина лета — самое безопасное время для плавания по Черному морю. Ближе к осени начинались жестокие шторма, чрезвычайно опасные для легких судов русов.

Корабль из королевского захоронения в Осеберге (Норвегия). Как и гокстадский корабль, это изящное судно относится к IX веку. Осебергский корабль имел низкие борта и, по-видимому, не был боевым. Возможно, судно было построено специально для погребальной церемонии.

Из Киева русы спускались по Днепру к Витичеву — «крепости-пактиоту». Здесь киевляне два-три дня поджидали моноксилы, на которых двигались русские дружины с левого берега Днепра. Затем, собравшись все вместе, русы спускались к знаменитым Днепровским порогам, которые исчезли с географической карты после создания в советское время Днепрогэса в Запорожье.

Описание пути русов у Константина Багрянородного интересно для нас не только как свидетельство современника — в его рассказе о Днепровских порогах явно прослеживаются слова очевидца:

«Порог этот столь же узок, как пространство циканистирия [12] Циканистирий — императорский манеж для конно-спортивных игр в Константинополе. Предположительная длина его — 70 метров. , а посредине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, низвергаясь оттуда вниз, издает громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами дно, волокут их, чтобы не натолкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая ее шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки…».

Малая ладья из Гокстада имела длину около 9 м. Современная реконструкция (ладья «Волхов», построенная в Санкт-Петербурге клубом «Морская дружина „Рус“»). Так могли выглядеть летописные «скедии». Фото автора.

Так описан первый, самый верхний из Днепровских порогов. Для всех порогов Константин приводит названия: росские и славянские. Например, следующий порог назывался «по-росски Улворси, а по-славянски Островунипрах, что значит „Островок порога“».

Лингвистические исследования показывают, что эти названия наиболее убедительно объясняются из древнескандинавского языка. Всем им ученые подобрали скандинавские соответствия, а одно из них известно по рунической надписи с острова Готланд:

«Ярко окрашенные, установлены эти камни: Хакбьярн и его брат Хродвисл, Эйстейн и Эймунд вместе установили эти камни по Хравну к югу от Ровстейна. Они добрались вплоть до Айфора. Вифиль вел отряд».

Айфор — самый большой из Днепровских порогов. Славянское его название, приведенное Константином Багрянородным, было «Неасит», то есть Ненасытец. У этого порога росы причаливали к берегу — пройти его водой было невозможно. Здесь вытаскивали суда на берег и несли их на плечах, здесь росы были особенно уязвимы для атаки печенегов. В трактате императора Константина об этой беде говорится так:

«Когда росы с ладьями приходят к речным порогам и не могут их миновать иначе, чем вытащив свои ладьи из реки и переправив, неся на плечах, нападают тогда на них люди этого народа печенегов и легко — не могут же росы двум трудам противостоять — побеждают и устраивают резню…».

Ладья «Волхов» на полном ходу. Фото автора.

По-видимому, именно таким образом погиб на Днепровских порогах князь Святослав Игоревич в 972 г.

Приходилось неусыпно нести стражу, для чего выделяли особый отряд. Следующим опасным местом был мелководный участок ниже порогов, который Константин называет «переправой Крария». Этой переправой печенеги пользовались для перехода на правый берег Днепра. Дальше, за переправой, на острове Хортица (Константин называет его Святой Григорий), русы вставали на отдых и совершали жертвоприношения. Рассказ о жертвоприношениях очень интересен, но мы разберем его подробно в главе, специально посвященной древнерусским верованиям.

Гибель Святослава на Днепровских порогах. Миниатюра Радзивилловской летописи. Враги закидывают суда русов камнями с берега. Вероятно, печенеги скорее применили бы луки, но для корабельного боя X в. было характерно именно метание камней, хотя автор миниатюр мог этого и не знать.

«От этого острова росы не боятся пачинакита, пока не окажутся в реке Селина», — писал далее император Константин. Селина — это один из рукавов Дуная. Вплоть до самого устья Селины печенеги могли сопровождать русов по берегу.

В Днепровском лимане, на острове, который Константин называет «Святой Эферий», росы два-три дня отдыхали и снаряжали моноксилы для последующего морского перехода — самой сложной части путешествия. На судах ставили мачты и паруса, и затем выходили в Черное море.

Моноксил не отличался большой мореходностью, поэтому русы двигались вдоль берега от одного устья реки к другому. Ветер с моря мог выбросить легкую лодку, а на берегу ждали печенеги. Поэтому, если один моноксил оказывался на берегу, остальные тоже причаливали, чтобы вместе отражать врага…

От Днепровского лимана — в Селину, от Селины — в другие болгарские реки, от одного устья к другому. Так росы достигали района Месемврии (современный город Несебр в Болгарии), где тяжелый переход заканчивался. Нет причин сомневаться, что подобным образом совершались и грозные походы на столицу империи — Константинополь.

…Неведомый доселе византийцам народ впервые обрушился на побережье Черного моря в первой половине IX в. и принес страшные бедствия. Росы разоряли храмы, убивали мирных жителей, включая детей и женщин. Остановить свирепых варваров смогли лишь чудесные знамения, произошедшие у гроба святого Георгия Амастридского. Пораженные чудесами, росы даже решили принять крещение…