Д. Самин - 100 великих архитекторов

В 1963—1964 годах по проекту Танге, разработанному также с участием Цубои, был построен собор Св. Марии в Токио. Архитектурная форма собора не связана какими-либо ассоциациями с национальной традицией. Однако сам характер образного мышления Танге определил ее специфику, свидетельствующую о принадлежности здания японской культуре.

Первая половина 1960-х годов – самый плодотворный период для Танге. Постройкой, завершившей этот период, стало здание центра коммуникаций префектуры Яманаси в Кофу (1962—1967). Здесь в пределах одного здания Танге стремился осуществить идеи плана «Токио-1960». В сооружении как бы заложен «генетический код» развития городского организма нового типа. Вместе с тем оно было реализацией идеи многофункционального использования зданий и городских структур, заявленной в «Манифесте» японских метаболистов, сочетая в единой структуре элементы постоянные, устойчивые и гибкие, меняющиеся, допускающие различное использование. Традиционным представлениям о завершенной гармоничной композиции полемически противопоставлена система, открытая для дальнейшего развития, незаконченность которой получила символическое значение. Для Танге это был жест солидарности с группой метаболистов, о присоединении к которой он заявил в 1964 году.

Своеобразная выразительность здания неотделима от его символической незавершенности. Не все пространства между ядрами обслуживания заполнены и использованы – пустоты Танге оправдывает как резерв для расширения и роста. Однако если этот рост будет осуществляться, пустоты постепенно заполнятся и острая формальная выразительность композиции исчезнет. Фиктивность открытой системы, которая заявлена символически, но может быть осуществлена лишь ценой уничтожения символа, определяет внутреннюю противоречивость композиции.

Здание в Кофу находится где-то около нижнего предела абсолютной величины, позволяющей, по мнению Танге, воплотить принципы его урбанистической теории. Однако оно еще достаточно велико и достаточно сложно для того, чтобы создать образ городского организма, растущего по «генетической программе» метаболистов. Но в 1966—1967 годах, когда экономическая конъюнктура изменилась к худшему и новый заказчик, – газетная и радиовещательная компания «Сидзуока» – выдвинул жесткие ограничения программы, Танге вновь обращается к той же архитектурной теме. Форма здания строится на обнаженных контрастах, на режущих глаз диссонансах. Это уже символ не города будущего, а современной Японии. Образ здания воплощает призыв изменить условия, которыми сковано развитие жизни.

Впервые Танге удается связать свои идеи с реальными задачами реконструкции и развития города при проектировании центра югославского города Скопье, разрушенного землетрясением 1963 года. На проект центра под эгидой ООН в 1964 году был проведен международный конкурс, первую премию присудили Танге и его бригаде.

Главной идеей проекта было внести четкую структуру в пространство центра, организуя стройную систему транспортных коммуникаций и создавая крупные символические формы, облегчающие людям восприятие города как целого. Символы, по мысли Танге, должны выражать характер использования городских пространств таким образом, чтобы побуждать горожан к участию в общественной жизни.

В работе над проектом Всемирной выставки «ЭКСПО-70» в Осаке Танге, столкнувшись с особенно сложными формами коллективного труда, сумел, однако, тактично и мудро провести глубоко личную идею, определившую общий характер комплекса, не ущемляя проявления индивидуальности других архитекторов. Танге принадлежит идея разветвленной системы обслуживания, обеспечивающей не только физическую связность огромной коллекции павильонов, но и вносящей гармонию и порядок.

Всемирная выставка с ее грандиозными потоками людей казалась Танге испытательным полигоном для новых градостроительных идей. Он осуществил здесь идею непрерывности городских структур, заявленную еще в проекте «Токио-1960», и старался исследовать возможности структурной организации обширного пространства. Инфраструктуры ЭКСПО проектировались им с расчетом, что после завершения временных функций выставки они станут основой для развития нового города-спутника Осаки. Однако и эта мечта, выросшая на рациональной основе, оказалась иллюзией. Когда погасли выставочные огни, территория была практически заброшена.

Одновременно с работами для выставки Танге руководил целой серией архитектурно-градостроительных проектов, выполнявшихся группой «URTEK» и его мастерской в Токийском университете Среди них – генеральный план спортивного парка Флашинг-Мидоус в Нью-Йорке (1967), генеральные планы центра Киото (1967—1968), города Мориока (1970—1971), спортивный центр и аэропорт в Кувейте (1969), вокзал в Скопье (1970) и др.

Эта серия проектов-исследований послужила фундаментом для глубоко продуманного плана развития Болоньи – одного из древних очагов культуры Италии (1969—1970). Танге был приглашен возглавить эту работу муниципалитетом, левое большинство которого было озабочено судьбой культурных ценностей города, подвергающихся медленной эрозии под непрерывным давлением «деловой жизни», захлестнувшей исторический центр.

Основной смысл его предложения – защитить историческую часть города, освободив ее от избыточного давления функций. Для этого Танге проектирует вне старого центра, но в органической связи с ним новое «сити» – крупную зону деловых, торговых и учебных учреждений, оставляя за исторически сложившимся районом роль центра культурной и общественной жизни.

Мысли Танге все больше занимает исследование вопросов расселения на всей территории Японского архипелага, ставших в сознании мыслящих японцев проблемами выживания или гибельного упадка нации. В 1967 году он опубликовал исследование «Образ Японского архипелага в будущем», где доказывает спасительность перехода от развития хаотических агломераций вокруг «сверхгородов» к линейной системе, основанной на мощном коммуникационном стволе, который связал бы в органическое целое все центры страны. Свобода пространственных передвижений, облегчающая социальные контакты, приводит Танге к размышлениям о переходе к «открытому обществу» и его благотворных последствиях.

Во всех поисках и заблуждениях Танге неизменно остается большим художником. И результаты его творчества – как у любого подлинного художника – значительнее тех концепций, которые он формулирует.

P.S. Кендзо Танге ушел из жизни 22 марта 2005 года.

Йорн Утзон родился 9 апреля 1918 года и вырос в Дании. Период учения Йорна в архитектурной школе при Академии искусств в Копенгагене (1937—1942) совпал с немецкой оккупацией Дании. В архитектурной школе Утзон учился у известных датских архитекторов – Штеена Элера Расмуссена и Кая Фискера, в творчестве которых нашло отражение стремление скандинавских архитекторов 1930-х годов увязать прогрессивные основы функционализма с национальными традициями.