Владимир Соколинский - Понятные методы укрепления здоровья: для занятых и разумных

Так чем я тогда могу быть полезен как нутрициолог? Ведь и не в моих силах изменить ваш образ жизни и экологию вокруг… Значит ли это что и нутрициология со своими методами очищения организма от токсинов и улучшения питания также не способна воздействовать на причины болезней?

Нет. Моя наука может быть очень и очень полезной поскольку любая хроническая болезнь это не клип на MTV. Она развивается годами и за это время предоставляет множество шансов улучшить питание тканей, освободить организм от накапливающихся токсичных веществ. Чем я собственно и занимаюсь с помощью исключительно натуральных средств растительного, животного, минерального происхождения.

Возьмем хотя бы один пример: работа печени. В молодости у девушки дискенезия желчевыводящих путей, увлечение жирным, газированными напитками, противозачаточные таблетки для облегчения жизни, затем в зрелости — камни в желчному пузыре и аллергия, вот желчный пузырь уже и удален, но женщина стала еще старше и стал повышаться холестерин, давление, замучил климакс. На фоне этого принимается все больше лекарств, а печень работает от них еще хуже и добавилось хроническое воспаление поджелудочной железы и сахарный диабет. И это не фантазии. Если честно посмотреть на вещи, это портрет вашей соседки, а может и ваш.

На каждом из этих этапов можно было сгладить углы, восполнить недостаток тех или иных веществ, вывести из организма раздражающие его токсины. Но этого не делалось и паровоз катился дальше и дальше, набирая скорость. Инфаркт миокарда и патологический климакс не были обязательны на этом пути. Они лишь результат отсутствия влияния на причины развития болезни и воздействия на одни симптомы.

Нутрициология переводится как наука о питательных веществах. Мы можем и должны его корректировать для устранения причин болезней. И тогда пища станет лекарством, как говорил Авиценна. Мир изменился. Совсем другой стала пища и поэтому и коррекция ее заключается уже не в дополнительной съеденной морковке или луковице в натуральном исполнении, а в порошке, таблетке или капсуле содержащей активные компоненты пищи. Мы не пытаемся докричаться до соседнего города и не посылаем почтового голубя, а звоним по телефону или стучимся в скайп. Так же и современная нутрициология это инструмент, позволяющий откорректировать все нарастающий дефицит полезных веществ в красивой, но химизированной еде.

Последняя моя большая книга увидела свет уже более 7 лет назад. И с тех пор я много консультировал, в том числе и не в России, сделал несколько видео лекций и записал аудио книгу, но воздерживался от работы над новой БОЛЬШОЙ книгой. И вот сегодня я уверен, мне есть что сказать. Наш разговор может оказаться для Вас не только занятным, но и полезным. В музей картина редко попадает сразу после создания. Она должна подождать, отстоятся как хорошее вино, подвергнуться критике и пережить волну обожания и только спустя много лет про нее скажут: эта работа открыла что-то новое в искусстве. Медицина — это то же искусство. По крайней мере медицина, как ее понимаю я. И казалось бы что нового можно открыть в той сфере, где существует тысячелетний опыт аюрведы, китайской традиционной медицины, русского знахарства. Ан нет. Оказалось, что наша сумасшедшая жизнь поставила перед медициной совершенно новые задачи: как помочь нереально спешащему, питающемуся только что не как космонавт щами из тюбика, изнеженного прививками и оглушенному выхлопными газами, порывающемуся повторять подвиг Хоттабыча по перенесению на ковре-самолете из зимы в лето и обратно, современному человеку.

Так я считаю. В это я верю.

Раньше человечество панически боялось чумы и смерть на войне или от голода не была редкостью. Еще в 80-е годы прошлого века на фоне войны в Афганистане встречалась в Советском Союзе малярия тысячами случаев. Теперь мы, казалось бы свободны от подобных страхов. Но на самом деле и сегодня в мире та же малярия продолжает оставаться одной из самых массовых болезней, ежегодно вызывающей заболевания у 300–500 млн человек и приводящей к гибели от одного до двух с половиной миллиона заболевших.

Но боимся мы все же не инфекций, а преждевременной потери работоспособности от рака и сердечно-сосудистых заболеваний. И как здесь обстоят дела у современной медицины? Есть значительные успехи?

Как то принято считать, что в дремучем средневековье люди и до 40 лет не доживали. Однако, это будет правдой только если считать смертность в результате войн, эпидемий и вопиющую младенческую смертность. Конечно если принимать во внимание тот факт, что во время эпидемии чумы в 14 веке во Флоренции умерло около 75 % населения, то среднестатистический возраст будет скромным. Но если подойти к вопросу о том насколько высока была смертность от тех болезней (хронических) с которыми боремся мы, то нужно быть честным. Горячо любимые нами Микеланджело, Леонардо да Винчи и многие другие «много работающие и еще больше нервничающие» жили более 75 лет. Платон умер в 81 год, Сократа (казнили) в 70 лет, а Гиппократ — отец медицины дожил до 90 лет. Известно много источников, когда короли определяли «пенсионный» возраст для своих подданных. И он далеко не 40 лет, а шестьдесят и более. Значит не единицы доживали до этого возраста. Мы привыкли гордиться тем, что цивилизация увеличила нашу продолжительность жизни. Только правда ли это. Историки советских времен чтобы показать достижения советской же медицины взяли и посчитали смертность в предшествующие века с учетом умерших младенцев, погибших от эпидемий и в войнах. Но мы то не рожаем по 10 детей в семье как раньше и не воюем уже скоро как столетие и чумы не было уже несколько веков. Так что средняя продолжительность жизни российского мужчины в 61 год это показатель, которым абсолютно не приходится гордиться.

Так что, извините, уважаемые терапевты. Больших успехов в кардиологии, онкологии и прочих неспешных дисциплинах достичь за последнее столетие не удалось. Поскольку, повторюсь, критерий успешности консервативной медицины один — качество жизни и продолжительной жизни.

В начале 20 века великий русский врач Залманов создал стройную систему продления молодости с помощью капилляротерапии. Где эта мудрость воплощена в государственном здравоохранении? На днях послушал рассказ «Возвращенная молодость» Михаила Зощенко. Там, писатель, а не врач, заметьте, настолько гениально описывает как зависит от нервной системы и эмоционального состояния уровень здоровья… Обомлел. Это ж та самая психосоматическая медицина, о которой было заговорили всерьез в начале двухтысячных годов. И что в итоге? Врач в поликлинике хоть как-то всерьез воспринимает связь между правильной передачей нервных импульсов и образом мыслей больного и его язвой желудка?