Психология допроса

Есть очень много трудных вопросов, для которых годится один простой ответ. Его надо произнести вежливо и не торопясь: «Запишите ваш вопрос в протокол, и я на него отвечу». Если следователь не записывает свой вопрос в протокол, вы не обязаны на него отвечать. Сито «П» мешает следователю писать черновик протокола. Мешает, например, аннулировать заданный вопрос, если он после вашего ответа покажется следователю невыгодным. Это важно. Например, вы являетесь подозреваемым по делу о нападении на госучреждение с использованием коктейлей Молотова. Закономерный вопрос следователя — умеете ли вы делать эти самые коктейли? Вам же никогда в жизни не доводилось этого делать. Следователь смотрит с недоверием и переходит к следующему вопросу. Ваше неумение изготавливать коктейли для него невыгодно, поэтому он не вносит ни свой вопрос, ни ваш ответ в протокол. Для вас же этот факт является оборонительным, доказывающим вашу непричастность к инциденту, поэтому вполне разумно требовать занесения этой информации в протокол. Часто следователь «улучшает» ваши ответы, например:

Следователь: Умеете ли вы делать коктейли Молотова?

Допрашиваемый: Не доводилось.

Следователь: А знаете как вообще выглядит это устройство?

Допрашиваемый: Насколько мне известно, это бутылка с зажигательной смесью внутри.

Следователь: … в которую вставляется фитиль и поджигается.

Допрашиваемый: Видимо так.

Следователь добился своего: он закончил за вас ответ, который кажется очевидным, но в протокол ведь вносятся ответы от первого лица, то есть будет выглядеть так, что вы ну слишком хорошо знаете устройство коктейля Молотова, чтобы не уметь его изготавливать. Если вы видите, что ваши ответы искажаются, можно ответить так:

— Отказываюсь отвечать, поскольку имею основания полагать, что мой ответ не будет записан в протокол правильно, как это уже случилось с ответом на предыдущий (предположим) вопрос.

Если следователь «редактирует» и этот ответ, то аргументация возрастает. Далее свидетель говорит:

— Отказываюсь отвечать, поскольку имею основания думать, что мой ответ не будет записан в протокол правильно, как это уже случилось с ответами на второй, третий и т. д. вопросы.

В конце концов следователь сдается и пишет:

— Намерены ли вы вообще отвечать на поставленные вопросы?

— Я намерен отвечать по существу на любые вопросы, как только отпадут обоснованные сомнения в том, что вы намерены точно заносить в протокол мой ответ на второй вопрос. Считаю уместным повторить мой ответ на этот вопрос. Фальсифицированный протокол подписывать не желаю, о чем намерен сделать заявление. И т. д.

Далее в протокол пишется заявление. А на следующий день скорее всего следователь будет аккуратно заносить в протокол все ответы свидетеля. Вы также можете задавать следователю вопросы и требовать занесения их вместе с ответами следователя в протокол.

Свидетель. Свои вопросы вы записываете в протокол. Почему мои вопросы вы не записываете в протокол?

Следователь. Что вы хотите конкретно?

Свидетель. Вы сказали, что сочувствуете обвиняемому. Поэтому я спросил: «Не мешает ли вам как следователю тот факт, что вы сочувствуете обвиняемому?». Вы почему‑то не ответили. (Из рассказов о допросе.)

Согласно статье 189 п. 3 УПК, вы также можете вести свои собственные записи в ходе допроса, а также вам должна быть предоставлена возможность собственноручно записать свои показания. Естественно, следователь попытается либо воспрепятствовать вам это делать, либо попытается отнять при попытке забрать их с собой. В этом случае он обязан оформить изъятие при участии понятых и приложить эти материалы к уголовному делу.

Скорее всего «трудным» для вас окажется вопрос, который касается лично вас. То есть в этом случае вы перестаете быть свидетелем и становитесь подозреваемым или обвиняемым. Но по закону подозреваемый или обвиняемый не несет ответственности за дачу ложных показаний или за отказ или уклонение от показаний. Надо отметить, что отказ от ответа на вопрос, который ставит лично вас в положение подозреваемого, нередко психологически труден, особенно в щекотливых ситуациях, когда его можно понять как трусость. Но необходимо просто объяснить нелепость вашего положения как свидетеля в этом деле. Ведь вы не можете им быть, коли вас подозревают в соучастии в преступлении.

Если вы не уверены, что вопрос следователя не по делу, у вас есть повод на него не отвечать. Но интересно, что такой же повод возникает, если вопрос наводящий, «слишком близкий» к делу, то есть подсказывающий свидетелю ответ «да» или «нет». Закон прямо запрещает задавать наводящие вопросы. Например, нельзя спрашивать: «Давал ли вам Рабинович читать «Архипелаг ГУЛАГ»? Следует спросить: «Давал ли вам Рабинович какие‑либо книги?» Предположим далее, что вы говорите, что вам непонятно, о каком Рабиновиче идет речь, и хотелось бы увидеть его фотографию. В этом случае следователь не имеет права показать вам одну фотографию (это было бы наводящим вопросом). Он должен показать сразу несколько фото, чтобы вы сами узнали Рабиновича на одном из них. Подобную просьбу не так легко выполнить. Тем более что вся процедура опознания должна совершаться в присутствии понятых и оформляться протоколом. Наводящие вопросы вообще конек следователей. Это такие вопросы, содержащие в себе несколько частей, и ответ на который предусматривает одновременно ответ на несколько вопросов. Например: «Правда ли, что вы с К. на собрании вашей аффинити — группы обсуждали выпуск листовки против контрактной системы найма?». Если вы ответите: «Мы это не обсуждали», вы в то же время косвенно подтвердите, что знакомы с К, что у вас есть аффинити — группа, что вы были на том собрании вместе с К. Вы имеете полное право не отвечать на такой вопрос, т. к. следователь должен последовательно спросить у вас, знакомы ли вы с К., являетесь ли членом какой‑либо группы, проходят ли у вас совместные встречи и что вы на них обсуждаете. Заметьте, что большинство этих вопросов не относятся к одному и тому же делу. Поэтому вообще на них не отвечайте.

Этот принцип помогает вам воздержаться от ответа на вопрос, на который вам неловко отвечать. Например, не отвечать на вопросы о вашей или чьей‑то личной жизни, о близости ваших отношений, о том, что вы считаете неприличным упоминать. Не рассказывайте о маленьких деталях, касающихся других людей. Невинное признание, что вы одалживали у подсудимого зонтик, может быть передано ему в столь оригинальной форме, что человек, просидевший почти год в тюрьме, наконец «поймет»: «им все известно».