РИМ

Самое удивительное, что в паре сотен метров от всей этой красивой жизни, посреди вилл и идиллических садов, находится старинная и до сих пор действующая тюрьма Реджина-Чели(Regina Coeli). Пару веков назад, когда в ходу были уличные бои, а умение обхитрить иностранца считалось большой доблестью, существовала даже поговорка: "Тот не римлянин, кто ни разу не преступал порога Реджина-Чели".

Церковь Сан-Кризогоно(San Crisogono)

Piazza Sonnino 44

пн-сб 7.30-11.30, 16.00-19.00, вс 7.00-13.00

Из баров площади Санта-Мария-ин-Трастевере местные обычно сидят в Di Marzio напротив церкви; остальные считаются туристической приманкой

Санта-Мария-ин-Трастевере

пн-вс 7.30-19.00

Санта-Мария-делла-Скала

Piazza della Scala 23

пн-сб 9.00-12.00

Аптека кармелитов

Piazza della Scala 23

пн-сб 9.00-13.00, 16.00-20.00

Портреты Форнарины есть в палаццо Барберини и в галерее Уффици ("Мадонна с вуалью")

Ботанический сад.

Главные ворота – на Largo Cristina di Svezia

вт-сб 9.30-18.30

Вход €2,07, для детей до 11 лет – €1,04

Акведук Траяна идет вдоль улицы Аурелиа

Церковь Сан-Пьетро-ин-Монторио

пн-вс 9.00-12.00, 16.00-18.00

Темпьетто(Tempietto del Bramante)

Ноябрь-апрель: вт-вс 9.30-12.30, 14.00-16.00;

май-октябрь: вт-вс 9.30-12.30, 16.00-18.00

Монастырь Сант-Онофрио

Piazza Sant``Onofrio 2

вс, праздники 10.00-12.00

Музей Тассо

06 682 81 21

Посещение по предварительной договоренности

Вход свободный

Из мостов, фигурирующих на сегодняшней карте Рима, – а их 21 – в Средние века существовало лишь четыре: один вел к замку Святого Ангела (античный Pons Aelius, он же Pons Hadriani), один (античный Pons Aemilius) – в район нынешней площади Ин-Пишинула; еще два, мост Фабриция и мост Цестия, связывали город с островом Тиберина.

Эмилиева моста, возведенного в 179 году до н.э. цензорами Эмилием Лепидом и Фульвием Нобилиором, довольно быстро не стало: наводнение оставило от всего сооружения один лишь центральный пролет. Несколько раз мост пытались навести заново; больше всех усердствовал Павел III, который поручил было работы Микеланджело, но потом заказ у флорентийца отобрал и передал Нанни ди Баччо Биджо. Тот поставил на Тибре конструкцию исключительного изящества, но, увы, крайне непрочную – продержалась она всего лет пять. Последующим правителям реставрация моста казалась чересчур дорогостоящим проектом, так что до 1887 года дожили лишь жалкие остатки, известные под именем Ponte Rotto – Разрушенный мост. Периодически его пытались латать досками, но первое же наводнение неизбежно их сметало. В конце концов по соседству построили другой мост – железный, Палатинский (Ponte Palatino), а от этого оставили все тот же центральный пролет, чтобы не очень мешался.

Мостам, ведущим к острову, повезло больше. С I века до н.э. они сохранились в почти неизменном виде – разве что мост Цестия (Ponte Cestio), который немного переделали в 370 году со стороны Трастевере. Если дойти до его середины, то в набережной по левую сторону будет видно отверстие: сюда выходила Клоака Максима.

Мост Святого Ангела (Ponte Sant Angelo), прежде чем Бернини изукрасил его крылатыми скульптурами, вел к совершенно языческой святыне – мавзолею императора Адриана. Потом мавзолей превратился в папский замок, а мост – в главную переправу, по которой бесчисленные паломники попадали с левого берега на правый, к собору Святого Петра и Ватикану. Неудивительно, что во время юбилейного 1450 года он не выдержал груза и обвалился. Погибло больше двух сотен человек; многие из тех, кто не упал в воду, были задавлены, когда толпа ринулась прочь от реки (улица, ведущая от набережной к площади Навона, с тех пор называется Via del Panico).

Чтобы такого не повторялось, предусмотрительный Сикст IV, объявляя следующий юбилей, заложил еще один мост, Сикстинский (Ponte Sisto). Когда-то, правда, тут уже была переправа (остатки античной конструкции архитектор Баччо Понтелли встроил в свой первый пролет). И тем не менее Сикст стал первым строителем мостов со времен Империи, чем невероятно гордился. Он даже велел написать на мраморе: "Прохожий, помолись за здоровье Сикста Четвертого". На самом деле, конечно, молиться следовало не только за него: на строительство пошли деньги, взятые не из папской казны, а у римских проституток. Всякий раз когда речь заходила о масштабных общественных работах, с них собирали удвоенные или утроенные подати.

Остальные римские мосты были построены уже после объединения Италии и возведения набережных – в основном в 1880-е годы

Королева Кристина Шведская (1626-1689) была самым крупным трофеем из всех, что папе Александру VII удалось добыть в войне с протестантами. В возрасте 28 лет эта эксцентричная дама перешла в католичество, отреклась от престола и переехала жить в Рим.

Принимали ее поначалу с невероятной помпой. Бернини лично придумал карету для триумфального въезда (куда Кристина, однако, садиться отказалась) и украшения для всех улиц, по которым королева должна была проследовать к отведенному ей для жительства палаццо Фарнезе – одному из самых прекрасных дворцов в городе. Саму гостью из всей церемонии порадовали одни только фонтаны; она решила, что вода льется исключительно в ее честь, и даже попыталась дать папским вельможам свое милостивое дозволение прекратить расточительство и фонтаны отключить.

Очень быстро обнаружилось, что сиятельная шведка – весьма беспокойная и обременительная гостья. Умная, своевольная, взбалмошная, мужеподобная и сладострастная Кристина своими бесконечными выходками настолько утомила понтифика, что все были только счастливы, когда она, пресытившись папским двором, отправилась искать себе счастья и престола в других местах. Увы, безуспешно: с Неаполем не сложилось, поляки звать ее не захотели. И тогда Кристина снова вернулась в Рим. На сей раз она поселилась в бывшем палаццо Риарио на другой стороне реки (теперь это дворец Корсини), где и прожила до самой своей смерти, постепенно превращаясь в персонажа городского фольклора. Обсуждалось все: ее влюбленность в кастрата Джузеппе Бьянки, певшего в театре Алиберт, ее немыслимая расточительность (если бы не старинный любовник, кардинал Аццолини, управлявший делами королевы, она бы за пару лет разорилась), ее привычка рядиться в мужское платье и предаваться совершенно не дамским забавам (например, стрелять из пушки одно из пущенных Кристиной ядер до сих пор покоится в фонтане на вилле Медичи), ее страсть к театру (шведка не пропускала ни одного представления и на каждое неизменно опаздывала). Но точно так же прославились ее блистательные приемы, куда собирались все самые выдающиеся ученые и литераторы Европы, а также все уважающие себя путешественники. Хозяйка салона (знавшая, между прочим, 8 иностранных языков, писавшая стихи и весьма поднаторевшая в алхимии) даже основала свою собственную Королевскую академию, из которой впоследствии получилась Аркадия (Кристина была посмертно объявлена аркадской Василиссой, то есть властительницей).