Любовь Шибаева - Преподавая журналистику. ЗАПИСКИ И УРОКИ

Охотнее газеты пишут о громких театральных скандалах, связанных с особо экстравагантными, эпатажными изысками авангардных режиссеров. Такие «пощечины общественному вкусу», оскорбления религии и отрицания пристойности в истории искусства бывали, они совпадали с ожиданием или свершением больших перемен… Нельзя сказать, что о необходимости серьезного обновления жизни страны не говорят СМИ – говорят, и много! Но, освещая «особые случаи», конфликты, жизненные драмы, СМИ рассуждают о социальных корнях и законах – и всячески избегают разговоров о нравственности, о духовных основаниях происходящего. Газеты беспристрастно – бесстрастно! – фиксируют ситуации, а театры кричат, иногда дурным голосом, о разрушениях и выворачиваниях ценностей, которые перестают быть вечными…

Московский Театр.doc исполняет обязанности журналистики – слышать голоса сегодняшней улицы, говорить с отдельными людьми, которые не VIPы и не ньюсмейкеры. Многие другие театры высказываются на злобу дня, выискивая в классических пьесах возможности намекнуть на происходящее сейчас, а современных пьес на актуальные темы почему-то практически не ставят. Почему это так? Понять и объяснить – обязанность журналистики, но в ней для этого не хватает глубокой профессиональной критики и смелой публицистики.

…Если бы я продолжала преподавать сейчас, то, как раньше, находила бы время посоветовать студентам: из всех искусств в качестве особого источника информации выделяйте театр. Как чуткий индикатор общественных настроений. Как эхо недалекого будущего – для тех, кто научится его слышать.

Раньше вода не была мокрее. Но морально-этическая тема в советской журналистике точно была. На ней ковали «гвозди» районные газеты и центральные издания.

Миллионы читателей ждали публикаций на эту тему от Татьяны Тэсс («Известия»), от Евгения Богата («Литературная газета»), от Инны Руденко («Комсомольская правда»). Один московский спецкорр школы Аджубея мне назвал причину сверхпопулярности его газеты: «Каждый материал должен быть хоть чуточку на моральную тему. Про то, как жить».

Недавно я повторила эту заповедь своей ученице и дала ей списочек таких тем, основанных на свежем жизненном материале. Девушка предложила их редакции газеты, с которой сотрудничала. Ей было сказано: «Неформат».

Для множества современных изданий – неформат. У отказа находятся основания: мораль сейчас у каждого своя, приватизированная, а общественная закрыта на переучет. Соответственно, и тема закрыта.

Но как же быть с запросами аудитории? Качественные СМИ нашли выходы: вывели востребуемый жизненный материал под углы зрения экономики, права, психологии. Помните заседания судов на нескольких телеканалах? А публичные консультации психотерапевтов? «Новая газета», «Российская», канал «Россия K» также рассматривают «портреты явления» с позиций социологии и культуры. Прямых упоминаний о морали как бы принято избегать, но уроки ее продолжаются.

Другие – увы, многочисленные! – СМИ пожелтели, пустились во все тяжкие и наловчились удобрять свою аудиторию нечистотами. Это АМОРАЛКА ОБЫКНОВЕННАЯ, продукция медиадельцов с ограниченной социальной ответственностью. С этим все ясно. Труднее распознается АМОРАЛКА РАФИНИРОВАННАЯ – вранье, маскируемое под документальность или аналитику. Этого тоже много.

Мне думается, что даже неплохих журналистов подталкивает к сползанию в эти черные дыры одно модное убеждение: современному человеку моральные правила не нужны, он сам себе порядочный. И не надо никому выставлять оценки по поведению, не надо подпирать шатающиеся моральные ценности; достаточно одной установки: не мешай другим и делай все, что хочешь.

На этих основаниях выработался удобный формат для замены бесед и размышлений о морали. Это рекомендации узких специалистов на простом языке и в мелкой нарезке. Под завлекательными рубриками типа «Ты и я» выдаются советы: как содержать и удерживать партнера, как без скандала расстаться с любовницей, как укротить свекровь, как увернуться от альфонса… Ни в коем случае не нравоучение, только обучение успешным действиям. Никаких рассуждений о верности, о доброте, о долге… как будто ничего такого вообще нет и не было. Реально полезная информация, без грязи, но все равно – аморалка, АМОРАЛКА ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ.

Потому что аморалка – это не только безобразное поведение, это и сознательный отказ от морали, отрицание самой ее необходимости.

Такое уже бывало в истории, когда мораль разрушалась, осмеивалась, отменялась… и возвращалась ОБНОВЛЕННОЙ. Тогда выдвигались вперед подходящие жанры: эссе, проблемный очерк, обозрение нравов, фельетон… Я предполагаю, что раньше других войдет в силу очерковая корреспонденция. Потому что она содержит в себе поучительную историю и легко впишется в развивающиеся форматы лонгрида.

Авторам таких текстов светит впереди хорошая журналистская карьера. И я без насмешки слушала на творческом конкурсе заявления абитуриентов о том, что они собираются воспитывать население.

А что? Знаете, на какие темы они пишут сочинения перед ЕГЭ? «Верность и измена», «Месть и великодушие», «Почему люди предают мечту»…

Пусть они пишут.

Ребенок окончил среднюю школу, теперь его нужно провести в высшую. Хочет поступать на журналистику? Профессия не из перспективных, спроса на нее нет и не предвидится… Ну да ничего, сейчас полстраны работает не по диплому. Главное, чтобы поступил… Это родители. Типичная позиция.

Ребенок хочет учиться дальше. Думает, что станет журналистом – через четыре года, через шесть, если с магистратурой. Когда будет диплом. Может быть, родители купят ему сайт… Это человек 17 (семнадцати) лет. Каких много.

Представляют себе приход в профессию примерно так, с минимальным юнкоровским опытом, по-детски. За 12 лет, что я готовила абитуриентов к творческому конкурсу, ни один у меня не спросил: а можно иначе?

Я сама, без вопросов, рассказывала о том, что в журналистике работает много людей, пришедших из разных других профессий. С образованием инженерным, педагогическим, военным, с разными дипломами и с полезным опытом. И время до перехода в СМИ у них не потерянное, для журналистики очень ценно то знание разных сторон жизни, с которым эти люди пришли.

Абитуриентам это было не очень интересно. Это же про совсем других людей, взрослых, по детским представлениям, почти что старых.

Тогда я рассказывала о ровесниках моих слушателей, выпускниках школы. Эти ребята хотели быть журналистами, но поступить в вуз на эту специальность сразу после школы в их время было нельзя. «Журналисты – сословие людей государственных», их дело не детское. Необходимо было сначала поработать на производстве или отслужить в армии; можно было и учиться, но «без отрыва»… Я проучилась первые два года на вечернем отделении журналистики, работая на полиграфической фабрике. Моим однокурсником был рабочий парень с «Ростсельмаша», будущий Генеральный на «Дон-ТР»… В редакции молодежной газеты, куда меня приняли за три месяца до защиты диплома, каждый второй корреспондент доучивался заочно. Так вырастали толковые журналисты.