Виктор Жаворонок - Слово о Рэйки. Книга третья. Элегия Рэйки

«Прошло всего несколько дней, а я уже оказался в безвыходном положении. Что же будет через три месяца?» – думал начальник. Вскоре после этого его покинули жена и дети. От него отвернулись все друзья. В течение месяца с легкостью карточного домика была разрушена вся его жизнь. Он испытывал огромные душевные мучения.

В те дни мы находились в трехстах милях от того места, где жил начальник станции, и отдыхали на берегу реки. Как-то раз мой учитель лежал под деревом и вдруг рассмеялся без видимых причин. «Знаешь, что случилось? – спросил он. – Того начальника станции, которому я наказал не лгать, сегодня посадили в тюрьму».

Я спросил: «Тогда почему же вы смеетесь над ним?»

Он ответил: «Я смеюсь не над ним, а над этим глупым миром».

Между тем, события там развивались. Двенадцать человек, работавших под руководством начальника станции, сделали совместное заявление, обвинив его во лжи, хотя он говорил правду. Они заявили, что он был единственным, кто брал взятки. В результате всех освободили от обвинений, а за решеткой оставили только его одного.

На суде судья предложил бывшему начальнику станции взять адвоката, чтобы кто-то ему помог хотя бы немного смягчить наказание. Но он отказался: «Мне не нужен адвокат. Я говорю правду. Независимо от того, на сколько лет я отправлюсь за решетку, я не желаю лгать. Я действительно брал взятки, но однажды встретил мудреца, который наказал мне не лгать ни при каких обстоятельствах. Моя жена и дети ушли от меня, я потерял работу, у меня нет ни денег, ни друзей, а я сам нахожусь за решеткой. Все это произошло за какой-то месяц. Я должен говорить правду еще два месяца, что бы ни случилось. Ничто другое не имеет для меня никакого значения».

Судья объявил перерыв и пригласил обвиняемого к себе в кабинет. Там начальник станции рассказал судье всю свою историю. И тут выяснилось, что судья также является учеником моего учителя. Он оправдал начальника станции и сказал ему: «Вы на правильном пути. Оставайтесь верным ему. Мне бы хотелось суметь сделать то же самое».

Через три месяца этот человек оказался полностью нищим, забытым и покинутым всеми.

В день истечения трехмесячного срока он почувствовал необычайное состояние спокойствия, легкости и умиротворения в своем сердце. С его плеч как будто сняли огромную тяжесть, его походка стала свободной и уверенной, его глаза светились ярким глубоким светом. Многие ранее знавшие его люди при встрече с ним удивлялись тому, как он помолодел, посвежел и окреп.

К вечеру этого дня пришла адресованная ему телеграмма. В ней сообщалось, что его давно умерший отец некогда имел большой участок земли; этот участок несколько десятков лет назад был реквизирован под государственные нужды; и теперь правительство собирается выплатить наследникам компенсацию. Сумма компенсации составляет около ста тысяч долларов. Наследником был один – бывший начальник станции.

Такова была телеграмма. Этот человек ничего не знал об этом участке, ибо он находился совсем в другой местности, да и все эти события происходили очень давно: видимо, все в семье считали эти земли безвозвратно потерянными.

Он отдал компенсацию своей жене и детям, и те обрадовано заявили, что снова хотят вернуться к нему.

«Нет, – сказал он, – пока что я был лишь свидетелем того, что произойдет, если не лгать хотя бы в течение трех месяцев. Теперь же я хочу узнать, что произойдет, если я не буду лгать всю оставшуюся жизнь».

Далее рассказчик заключает.

«Постижение истины является конечной целью человеческой жизни, и эта цель может быть достигнута, если соблюдать правдивость в мыслях, на словах и на деле. К постижению истины можно прийти посредством практики правдивости и несовершения тех действий, которые идут вразрез с вашей совестью. Совесть лучший руководитель».

Арбуз

Невозможно обмануть другого человека,

не обманув при этом самого себя

Однажды летом я ехал на машине к себе на дачу, где были жена и дети. По дороге надо было купить кое-какие продукты. День был жаркий, очень захотелось поесть арбуза, и я заехал на рынок. Там я закупил все нужные продукты и подошел к арбузной палатке. Выбрал арбуз, продавец-азербайджанец мне его взвесил и сказал, что за него надо заплатить сорок рублей. Я дал ему сто рублей. Когда он стал давать мне сдачу, то отсчитал шесть бумажек: вроде бы, как ему казалось, каждая по десять рублей. Но я заметил, что вместо одной десятки он по ошибке положил пятьдесят рублей. До денежной реформы и десятки и полтинники были очень похожи и по размеру, и по цвету, их очень легко было спутать, вот он и не заметил, что дает мне на сорок рублей больше. Получилось, что я дал ему сто рублей, а он мне – арбуз и сто рублей обратно.

Я заметил его ошибку мгновенно: он еще даже не успел до конца отсчитать деньги. В моей голове вихрем пролетели мысли: «Он дает мне сдачу на сорок рублей больше, чем следует. Я знаю, что я должен вернуть ему лишнее. Если я возьму эти деньги, то я совершу нечестный поступок. Рэйки учит – честно зарабатывай себе на жизнь».

Я уже совсем было собрался вернуть ему сорок рублей, но что-то внутри меня заговорило: «А давай-ка я возьму, посмотрим, что получится». Я положил деньги в карман, забрал арбуз и ушел с рынка. И то, что должно было получиться, получилось очень быстро.

Я подошел к улице, на противоположной стороне которой стояла моя машина. По дороге шел поток транспорта и мне пришлось его переждать. Я остановился и вдруг слышу, как кто-то невдалеке от меня говорит: «Ну, что, я ставлю блокиратор на эту четверку?» В ответ послышалось: Да, ставь». Эти голоса мне послышались так отчетливо, как будто они звучали у меня в центре головы. Я тут же понял, что они относятся именно ко мне. У меня – четвертая модель «Жигулей». В то лето московское ГАИ ставило специальные приспособления, так называемые «блокираторы», на передние колеса тех машин, которые делали остановку в запрещенном месте. Затем собирало штрафы с нарушителей правил дорожного движения. Машины тех, кто возмущался и не платил штраф на месте, отправляли на специальную штрафную стоянку и возвращали только после уплаты еще более высокого штрафа. С блокиратором на переднем колесе ехать было нельзя, а снять его самостоятельно практически невозможно.

Итак, я стою, жду, когда пройдет транспорт и слышу этот короткий диалог. Я оглянулся и увидел, что стою рядом с машиной ГАИ, около нее – человек с блокиратором, а в кабине сидит лейтенант, с которым человек и разговаривает. Тут стало можно перейти улицу, и человек с блокиратором пошел к моей машине. Мы подошли к ней вместе, и он тут же начал его устанавливать, несмотря на мои уговоры, что блокиратор ставить не нужно, что я не нарушал никаких правил, что я уже сейчас уезжаю. Но он мне ответил, что у него приказ начальника, и продолжал ставить блокиратор.