Сен Сейно Весто - Легенда о боге летнего утра. Курс выживания для сапиенса

Дизайнер обложки С. Весто

Иллюстратор С. Весто

© Сен Сейно Весто, 2018

© С. Весто, дизайн обложки, 2018

© С. Весто, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4485-8515-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Всякое коммерческое использование текста, оформления книги – полностью или частично – возможно исключительно с письменного разрешения Автора. Нарушения преследуются в соответствии с законодательством и международными договорами. For information address: Copyright Office, the US Library of Congress.

© S. Vesto. 2009

© S. Vesto. graphics. 2018

senvesto.com

0618

_____________

Живет на этой планете слишком много людей, вся долгая жизнь которых не способна дать предельного напряжения, соизмеримого с длиной хотя бы одного хорошего рассказа.

Хомо Сепаратус идет на смену Человеку Стадному – Homo Novus. Человек новый умеет хорошо смеяться и думает, даже падая. И даже падая, он учится хорошо смеяться.

Чтобы изменить вселенную, достаточно изменить восприятие времени.

Oднажды я стоял и смотрел, как с темных небес спускалась полоса ливня и полосы пахшей грозой воды хлестали в черный блестевший асфальт. Была почти ночь, по асфальту ходили пузыри и стояли фонтанчики, на нем лежали длинные лужи, и по этим лужам с визгом носилась пара малышей. Они изо всех сил били пятками по воде, делали где-то дальше крутой разворот и шли на новый заход – как на палубу эсминца. Временами за темнотой и деревьями их было не видно, но слышно было очень хорошо.

Почему времена все те же и почему они не меняются и под силу ли им тут вообще хоть когда-то меняться – была приведена масса трезвых и разумных объяснений.

Когда я натыкаюсь на следы мрачных практичных рассуждений о настоящем, словно на останки давних колючих заграждений делового назначения, торчащих из земли как последнее предупреждение будущему, и слышу невеселые равнодушные диагнозы будущему и разговоры о будущем, о том, как же сделать так, чтобы разговоры о нем были уже только в небесно-синих тонах, мне каждый раз в голову приходит один и тот же посторонний образ, ухваченный по случаю и давно.

Жизнь всякого человека напоминает одну четко видимую и хорошо прогнозируемую траекторию. Начало жизни каждого малыша больше всего похоже на стартовую позицию готовой к уходу за пределы планетного гравитационного притяжения ракеты: достаточно лишь ничтожного отклонения от параметров, заданных ему на старте природой, и катастрофой окончится вся его последующая жизнь. Катастрофой – потому что Хаббл или Конфуций, ставшие строителем и телохранителем с уголовным прошлым, это уже непоправимо.

Напрашивается простой вывод, что необходимо как можно дальше держать от стартовой площадки и малыша с опытом в коротких штанишках всех доброжелателей и посторонних, способных повлиять на уже заложенные параметры траектории и запуск. При сравнительном анализе такой «альтернативной» психологии версии подобных изменений выглядели бы еще губительнее и печальнее, чем кажутся. Я хотел бы, чтобы кто-то подтвердил или опроверг теорию относительно того, что внутренний мир человека, не вписавшегося в рамки собственных психогенетических задатков, прецессирует по цепи этапов, имеющих своим окончанием не что иное, как внутренний надлом: и возможные последствия тем тяжелее, чем больше природа его одарила. Теория проще, чем кому-то может показаться. Выберите для мысленного эксперимента любой деклассированный, дегенерирующий тип. Когда-то это был не в меру подвижный жизнерадостный мальчишка, готовый смеяться по любому поводу. По-вашему, в своих мечтах о грядущем, видел он себя тем, что есть?

Можно дать людям все, что они попросят и что не догадаются попросить, можно изо дня в день кормить их всех без исключений много, разнообразно и вкусно, поселить в какие угодно коттеджи улучшенных «приоритетных» планировок и научить разборчиво говорить на иностранном языке, но если все они остались теми же, кем и были всегда, времена вокруг них так и останутся теми же, чем и были всегда, прежними. Я не верю, что обычный, психически нормальный малыш не был бы хоть в чем-то выдающимся – только об этом так никто никогда может и не узнать. Но и от знания этого никому тоже лучше не станет: будет даже хуже всем. В крайнем случае, он мог бы, в согласии с пожеланием собственных генов, стать выдающимся гангстером, только потому, что ему не дали стать выдающимся первооткрывателем.

Лишь если кому-то придется столкнуться с проблемой во всем ее объеме, разверзшейся возле самых его ног, тот не увидит особой неловкости в обращении именно здесь к рабочей терминологии современной астронавтики.

Есть в психологии много неуживчивых направлений и масса самостоятельных течений, и есть одно из таких отдельных, называется трансакционный анализ: помимо прочего, изучает оно каждого из живых и мертвых как носителя определенных заданных программ, вынуждающих всех к их бессознательной реализации – от рождения и вплоть до последнего дня своей жизни. Изучает оно также и сумевших от чужих заданных программ по каким-либо причинам освободиться.

Четыре сценария есть в отношениях всякой матери и ее малыша, в которые при посредстве старшего мужчины, осознанно и невольно, непроизвольными предписаниями вводится ребенок на всю оставшуюся жизнь:

– сценарий победителя;

– сценарий непобедителя;

– сценарий неудачника;

– антисценарий, выбираемый назло родителям (это та же, какая-то из их программ, только вывернутая «наизнанку»).

Нетрудно видеть, который из них может быть наиболее оптимальным с точки зрения взаимодействия со средой.

Спросите себя, по-вашему, какой из сценариев выполняется вами?

Но этим, конечно, исчерпываются еще не все проявления жизни. По тому, как ведет себя мать, в каких случаях улыбается и что при этом говорит, какие сказки до семи лет ребенок избирает своими самыми любимыми и через какую степень насилия проходит, какие учителя ему попадутся в школе и какие из книг ему их заменят дома, определил ли он отца своей путеводной звездой или же по каким-либо причинам этого не сделал, занимался ли с ним отец спортом и учил ли тому, чему хотел когда-то научиться в детстве сам, – можно предсказать почти все из возможных его траекторий в жизни после «запуска» и общий результат, от склонности к риску и запаса юмора до типа будущей конфессии, от президента научного центра до даты кончины на надгробном камне самоубийцы, вплоть до способа самоубийства.