Александр Герцен - Крепостной ансамбль Мангупа

В отличие от северо-западного фланга, основание куртины А стоит на скале, что потребовало перед строительством закладки траншеи, достигавшей на исследованном участке (раскоп II-А) глубины 0,5 м. Она затронула погребальные сооружения упоминавшегося выше некрополя. На поверхности скалы отмечены следы разрушенных склепов и закладные плиты. Для датирования некрополя важна находка светлоглиняной амфоры (тип С) второй половины III в. н. э. в раскопе IV-A (281, с. 18–19, рис. 7). Раскоп раскрыл на участке в тальвеге балки тыльную сторону вала, образовавшегося на месте куртины А. Амфора была установлена вверх дном в россыпи бутового камня в слое, связанном со строительством куртины. Очевидно, сосуд был найден строителями в одном из погребений и сохранен в качестве курьеза. Фрагменты таких амфор часто встречаются в надматериковом слое. Отметим также находку денария Юлии Домны и прекрасной сохранности монету Феодосия I.

Строительство второго варианта куртины А сопровождалось не только разрушением древнего некрополя, но и появлением новых захоронений в непосредственной близости от стены. На поверхности скалы были найдены кости детских скелетов очень плохой сохранности, сопровождавшиеся стеклянными бусами. Особенно важным для решения вопроса о дате куртины было женское захоронение, обнаруженное в строительной траншее. Скелет лежит впритык к тыльному панцирю. На костях и черепе сохранились следы вяжущего раствора, который во время погребения был еще пластичным. В дальнейшем траншея была засыпана и в нее было уложено несколько целых керамид, характерных для IX–X вв. На черепе найдены две серьги салтовского типа, датируемых VIII–IX вв. (определение К. И. Красильникова). Этим же временем датируются и бусы.

Различия в приемах подготовки основания стены, характере использованных строительных материалов, техники кладки позволяют предполагать, что юго-восточный и северо-западный участки куртины А возводились одновременно двумя строительными артелями с отличающимися навыками и традициями в пределах одного исторического периода жизни поселения (IX–X вв.).

Укрепление А.XIV дало также большую группу эпиграфических находок, знаков, высеченных на панцирных блоках. Поскольку на этом участке они особенно многочисленны и связаны с наиболее изученным памятником Северного фронта, то имеет смысл рассмотреть их вместе с аналогичными материалами, полученными на других участках ГЛО, тем более что, по нашему мнению, появление этих изображений относится к одному времени, лучше всего запечатленному на Мангупе куртиной А второго периода.

Рассматриваемые знаки вырезаны на гранях известняковых блоков, использовавшихся при возведении панцирей стен. Важность такого рода памятников для изучения средневекового зодчества давно уже отмечалась исследователями (284, с. 250).

Разного рода маркировки строительных материалов широко применялись в зодчестве задолго до средневековья. В эллинистическую эпоху использовались буквы греческого алфавита (162, с. 72), унаследовали эту систему и зодчие Константинополя. В позднесасанидских постройках известны пометки мастеров, облегчавшие установку камней и подгонку их в кладке. Широкое распространение получила система строительных знаков в западноевропейском каменном (307, с. 44–45; 322, с. 47) и восточнославянском деревянном зодчестве (240). [114]

В Крыму метки в виде греческих букв известны на оборонительных стенах Херсонеса эллинистического времени. В позднеантичное время в Северном Причерноморье появляются многочисленные знаки, связанные обычно с сарматским влиянием: им посвящена обширная литература. Отметим исследование Э. И. Соломоник, наиболее полно освещающее эту проблему (246), а также обобщающую работу В. С. Драчука (99). В средневековую эпоху в Крыму получают распространение разнообразные тамгообразные знаки, генезис которых пока окончательно не выяснен. Многие из них схожи со знаками сарматского круга, в том числе и те, что встречаются в позднесредневековое время; другие аналогичны символам древнерунических систем письма, в особенности тюркской. Большое сходство отмечается со знаками линейных начертаний, встречающихся на золотоордынской керамике, подробно рассмотренных М. Д. Полубояриновой (215).

Знаки, обнаруженные на оборонительных сооружениях Мангупа, весьма разнообразны по начертаниям. Круг аналогий для них очень велик, что в известной степени объясняется однообразностью знаковых систем у многих народов мира и связано с простотой и немногочисленностью элементов, слагающих знаки. Поэтому путь формального анализа, направленного на поиск аналогий, а от них к датированию, вряд ли будет успешным (99, с. 54–56). Необходимо рассмотреть знаки в контексте памятника, с которым они связаны, а затем попытаться включить их в круг синхронных явлений.

Из археологически изученных укреплений Мангупа больше всего меток дали два: описанное А.XIV, а также А.VIII на восточном склоне Чамну-буруна. Это объясняется значительными размерами линий, перегораживавших широкие распадки в обрывах, они соответственно содержали большое количество строительных материалов, в том числе маркированных. Кроме того, эти участки обороны меньше всего подверглись переделкам в позднесредневековое время. Все изображения исполнены острым орудием. В сечении они напоминают угол или полукруг (для широких линий). Толщина линий варьируется от 0,25 до 3,0 см. За исключением трех случаев, фигуры вырезаны весьма аккуратно и четко.

Находки камней с метками, связанными с оборонительным звеном А.XIV, распределяются следующим образом: в кладке лицевого панциря — 5 (3 — в куртине А и 2 — в куртине Б), в каменном завале перед фасом укрепления — 9 (возле куртины А — 6, Б — 3). Два квадра с метками обнаружены ниже по склону Гамам-дере в отдалении до 100 м от линии обороны, поэтому установить их связь с той или иной куртиной нельзя.

При рассмотрении знаки можно разделить на две группы: 1-я — знаки упрощенных линейных начертаний и 2-я — знаки линейно-круговых начертаний.

1-я группа . Наиболее простые знаки — в виде косого и прямого креста. Все они связаны с куртиной Б. Один находится на фальцованном квадре в кладке лицевого панциря (рис. 15, 1 ), две другие метки найдены в завале, причем на обоих камнях знаки поставлены у края зеркала (рис. 15, 2, 3 ). Аналоги чрезвычайно многочисленны, не имеет смысла приводить их, но нужно отметить, что с христианской символикой эти знаки вряд ли связаны.

Рис. 15. Укрепление А. XIV. Знаки на камнях оборонительных стен.

Рис. 16. Укрепление А. XIV. Знаки на камнях оборонительных стен. Примечание: знак № 18 был обнаружен при раскопках базилики в 1938 г., опубликован без указания масштаба. [252]